жизнь за вас бога молить… Денег у нас очень мало… Осталось только на железнодорожные билеты… Будьте так добры…
Давида Черняховского знают не только в Ялте, но и во всей округе как единственного и самого лучшего шорных дел мастера. Его знают татары, извозчики и все, у кого имеются лошади.
— Еще в прошлом году, — рассказывает мне старик, — бывший исправник предписал мне покинуть Ялту, но за меня заступились старожилы. Мне удалось доказать, что я сорок лет живу здесь, что мой отец — николаевский солдат — пользовался всеми правами и что, наконец, я сам занимаюсь честным трудом и никому зла не причиняю. Но теперь действует новый исправник — и ни мои просьбы, ни слезы женщин и детей не помогают… и мы, как собаки, выброшены на улицу…
— Хорошо, — перебиваю я старика. — Сделаю. Но надо, чтобы вы сейчас поехали.
Еврей крепко пожимает мне руку, и в его черных глазах закипают слезы.
Лошади с трудом тащат вверх полностью нагруженную коляску. Сижу на козлах рядом с Захаром и боюсь за целость рессор. Экипаж набит мешками, чемоданами, всяческим хламом, а сверху всего — старик Чер-
