навливаемся... В десяти шагах от нас на краю отвесной скалы ясным видением вырисовывается небольшая горная козочка на розовых тоненьких ножках с темными копытцами.
Животное залито серебряным светом встающего утра, и нам хорошо видны горячий черный глаз, пушисто-мягкая мордочка и приплюснутые ноздри, нюхающие воздух.
— Можно ее поймать? — шепчет Бельская.
— Да, поймаешь ее, когда она молнией носится по крутым склонам и прыгает через смертельные пропасти, — осторожно роняю в ответ.
Но серна чутким ухом ловит шелест наших голосов и ныряет в каменную бездну.
Беспрерывно меняются краски. Густо-малиновые полотна растекаются по небосклону, рдеют и развертывают бледнозеленые серебристо-сиреневые полосы. Все эти краски отражаются в воде и живыми радугами стелются по морю. Необъятный простор покрывается такими чудесными огнями, такими драгоценными камнями, так сверкает мелкая зыбь воды, что боишься дыханием помешать невидимому художнику.
Встает солнце, огромное, багровое, и катится к горам. За ним плывет ярко-пунцовая мантия с зелеными и оранжевыми краями. Этот шлейф, растянувшись на де-
