Когда достигаем имения великого князя Константина Николаевича, Ротшильд, протянув руку по направлению хрустального дворца, спрашивает:
— Что там такое?
— Ореанда, — коротко отвечаю я, будучи уверенным, что каждый человек должен знать Ореанду.
И вновь наступает молчание. И так до самой Ялты. Даже Ливадия не вызывает никакого любопытства со стороны моих пассажиров.
В Севастополе уже известно, что Ротшильды остановятся в гостинице «Франция», а не «Россия», где останавливаются самые знатные и богатые люди.
Представители ялтинской еврейской общины встречают нас у парадного подъезда. Ротшильд, помогая жене выйти из экипажа, делает вид, что не замечает собравшихся евреев в количестве пяти человек с раввином во главе.
— Высокому гостю приносим привет и уважение, — говорит почтенного вида, с широкой седой бородой еврей, состоящий старостой синагоги. — Мы хотим обратиться к вам…
Ротшильд торопливо снимает шляпу, делает общий поклон и поднимается по (мраморной лестнице, где его уже ждет хозяин гостиницы, черноглазый, маленький и коренастый француз.
