ной Миши. Она смотрит на меня, как на услужающего, и заставляет меня работать по дому. Мою лестницы, бегаю на базар и в лавчонки, чищу Вадькины сапоги, а нередко Лина заставляет меня гулять с мальчишкой и следить, чтобы он не озорничал и не пачкал новый костюмчик.
Вообще хозяйка моя не любит, когда я сижу без дела. Сейчас же что-нибудь выдумает и заставит взяться за ту или иную работу.
Если бы не глубокая осень со злыми ветрами и хмурым небом, я обязательно ушел бы из Севастополя.
Однажды, когда мое раздражение достигает предела, я заявляю Мише:
— Если Лина не прекратит надо мною своих издевательств, я брошу все и уеду в Одессу.
— И ты-таки сделаешь большую глупость, — говорит Миша.
— Почему? — вырывается у меня вопрос.
— Почему?.. Потому, что ты не успеешь как следует высморкаться, как снова придет весна, и мы опять заживем. Ты меньше на эту дуру обращай внимания. Возьми себе пример с меня: когда она ругается, я себе молчу, а когда плачет — я себе смеюсь. И у ней таки-да чахотка, а у меня нет.
Кончается тем, что мы с Мишей посмеемся и я на время утихаю. Миша прав. Зи-
