мягких кресла в белых чехлах — вот и вся обстановка. Перед окном за швейной машиной сидит спиной к нам женщина и усердно работает.
— Ну, садитесь, пожалуйста… и расскажите, как вы живете с нашим Перельманом?
Вкратце рассказываю о безумных ночах, о болезненном страхе и о моем безудержном желании уйти куда-нибудь, лишь бы не жить с этим глубоко несчастным, но в то же время страшным человеком.
Хозяйка с участливым вниманием выслушивает мой рассказ, вздыхает, многозначительно указывает глазами на женщину, сидящую за машиной, и говорит:
— Я вам удивляюсь, молодой человек. Вы находитесь в полном здоровьи, обладаете двумя хорошими рабочими руками и сидите здесь в этом паршивом городе, переполненном нищими, голодными и холодными. Что здесь держит вас?..
— А куда итти?.. Зима, холод… Поневоле будешь жить…
Хане снова показывает глазами на женщину и замечает:
— Знаете ли, что я вам скажу: все зависит от вашего желания. У нас настоящих ковенских евреев осталось не больше половины… Все уехали в Америку, и уже от многих имеются, слава богу, радостные вести. Америка — не Россия: там черты
