онъ юнъ и милъ, какъ лучъ заходящаго солнца?» Уллинъ видѣлъ слезы дѣвушки, онъ взялъ нѣжно-дрожащую арфу; пѣснь его была мила, но печальна, и молчаніе было въ Каррикъ-Турѣ.
«Осень мрачна на горахъ: сѣрый туманъ садится на вершины, вихрь слышится въ верескѣ. Мрачно катится рѣка черезъ узкую долину. Дерево стояло одиноко на холму и отмѣчало покоющагося Коннала, вѣтеръ кружилъ листья и покрывалъ ими могилу. Иногда виднѣются здѣсь тѣни умершихъ, когда задумчивый охотникъ одиноко и медленно проходитъ черезъ верескъ. Кто можетъ указать родоначальника твоего племени и пересчитать твоихъ отцовъ, Конналъ! Твой родъ выросъ, какъ дубъ на горѣ, встрѣчающій вѣтеръ своей гордой вершиной. Но теперь онъ вырванъ изъ земли. Кто займетъ твое мѣсто, Конналъ? Здѣсь звенѣло оружіе, здѣсь слышались стоны умерающихъ. Кровавы были битвы Фингала! Здѣсь палъ и ты, Конналъ. Твоя рука была какъ буря, твой мечъ — лучъ неба, твой ростъ — какъ скала на равнинѣ, твои глаза — пламенный горнъ. Громче бури былъ твой голосъ въ битвахъ стали. Воины падали отъ твоего меча, какъ камышъ отъ палки мальчика. Могучій Дарго пришелъ, темнѣя отъ гнѣва. Его глаза какъ двѣ пещеры въ скалѣ. Блестя поднялись мечи съ обѣихъ сторонъ, громокъ былъ звонъ ихъ стали. Въ вооруженіи мужчины прекрасная Кримора, дочь Ринвала, была близко; ея желтые волосы[1] распущены по спинѣ, ея лукъ въ рукѣ. Она послѣдовала въ битву за юношей, за своимъ милымъ Конналомъ. Она пустила стрѣлу въ Дарго, но стрѣла ошибкой попала въ Коннала! Онъ падаеть, какъ дубъ въ равнинѣ, какъ обломокъ скалы съ каменистой горы. Что будешь дѣлать ты, несчаствая дѣвушка? Онъ истекаетъ кровью. Ея Конналъ умираетъ. Всю ночь она плачетъ и весь день: «О Конналъ, мой милый, мой другъ!» Оплакавши его она умираетъ отъ горя. Земля скрыла здѣсь на холму милую пару. Трава растетъ между камнями могилы. Я часто сижу въ печальной тѣни, вѣтеръ вздыхаетъ въ травѣ, ихъ память тѣснится въ
- ↑ Желтые волосы — иделъ красоты даже въ современныхъ ирландскихъ пѣсняхъ, см. Chaild'a.
