битвѣ, но если ихъ мечи заносятся надъ слабыми, если кровь слабыхъ обагряетъ ихъ оружіе, бардъ забудетъ о нихъ въ своей пѣснѣ, и могилы ихъ оставутся неизвѣстными. Чужестранецъ придетъ и построитъ здѣсь домъ и снесетъ насыпанную землю; полуистлѣвшій мечъ поднимется тогда и, накловившись надъ нимъ, чужестранецъ скажетъ: «Это оружіе вождей былыхъ временъ, но именъ ихъ нѣтъ въ пѣснѣ». Приди, Фротхалъ, на пиръ въ Инистору, приведи туда и дѣвушку твоей любви, пусть ваши лица заблестятъ радостью».
Фингалъ взялъ свое копье. Ворота Каррикъ-Туры открыты широко. Пиръ раковинъ готовъ. Раздался нѣжный голосъ музыки. Радостью блисталъ залъ. Слышенъ былъ голосъ Уллина, арфа Сельмы звучала. Ута радовалась его присутствію и просила спѣть пѣсню горя; крупная слеза повисла на ея рѣсницѣ, когда заговорила нѣжная Кримора[1], Кримора, дочь Ринвала, жившаго у ревущаго потока Лоты[2]. Разсказъ былъ длиненъ, но милъ и нравился стыдливой Утѣ.
Кримора. Кто спускается съ холма, подобный облаку, озаренному лучемъ запада? Чей голосъ громкій, какъ вѣтеръ, и пріятный, какъ арфа Карилля[3], слышу я? Это идетъ мой милый въ свѣтлой стали, но печально его мрачное чело. Живъ-ли еще могучій родъ Фингала? или другое горе омрачаетъ душу Коннала[4]?
Конналъ. Они живы, они возвращаются съ охоты, какъ потокъ свѣта; солнце освѣщаетъ ихъ щиты; какъ столбъ огня, сходятъ они съ холма. Громокъ голосъ юности, но война, моя
- ↑ Cri-móro — валикая душа.
- ↑ Lotha — древнее имя рѣки на сѣверѣ Шотландіи; въ настоящее время она называется Торса.
- ↑ Carril. Можно предположить, что это не извѣстный по преданіямъ Карриль, сынъ Кинфена, Кухулинова барда, а просто какой нибудь бардъ, отличающійся умѣньемъ сказывать, потому что Cor-ilá — хорошее сказаніе или разсказъ.
- ↑ Connal, сынъ Діарана, однаго изъ сподвижниковъ Фина, онъ былъ убить въ битвѣ противъ Дарго.
