вѣка и съ опытностью полководца и придворнаго интригана не соединялъ хладнокровiя вождя партіи. Янъ Заберезинскiй былъ слишкомъ видный представитель противоположныхъ стремленiй для того, чтобы ненависть къ нему объяснять только личными счетами. Возстаніе Глинскаго ― только второй актъ исторической драмы, начало которой сыграно такъ неудачно когда-то Свидригайлой.
Неудача партіи удѣльнаго княжья заключается не въ томъ, что она опиралась на восточныя русскія земли, а въ ея консерватизмѣ: удѣлы отжили свой вѣкъ, система обветшала. Случайность рожденiя исключала приливъ свѣжихъ силъ въ эту партію, вообще малочисленную (какъ партія), потому что она опиралась на мелкомъ боярствѣ восточныхъ областей, слишкомъ мелкомъ, зависимомъ и удаленномъ отъ политическаго центра для того, чтобы играть политическую роль.
Напротивъ, партія среднихъ и крупныхъ землевладѣльцевъ центральныхъ и западно-литовскихъ областей, во главѣ которой стояли Заберезинскіе и Радивилы, была многочисленные по составу, свѣжѣе по своимъ политическимъ тенденціямъ. Ея программу нельзя назвать полонизаторской, но несомнѣнно, что въ трудныя минуты она обращалась къ союзу съ Польшей.
Въ первые годы правленія Сигизмунда острые вопросы польско-литовскихъ отношеній были замолчаны. Пересылки польской и литовской радъ не лишены, правда, взаимныхъ упрековъ: литовскіе паны сочли нужнымъ объяснить причины поспѣшнаго избранія Сигизмунда въ великіе князья литовскiе; польскіе паны попрекали литовскихъ тѣмъ, что поляки по смерти Ольбрахта хотѣли избрать въ короли никого иного, какъ теперь избраннаго Сигизмунда Казимировича, но выбрали тогда Александра только изъ прiязни къ литовцамъ, въ виду ихъ тяжелаго политическаго положенія[1]. Это признание со стороны поляковъ указываетъ, что и при выборѣ на польский престолъ Сигизмунда поляки лелѣяли мысль объ уніи съ Литвой. Тѣмъ не менѣе, когда московские войска начала тѣснить восточныя границы литовскихъ владѣній, великокняжеская рада спѣшитъ объявить своей "братьи" полякамъ "жалобливую прыгоду" отъ московскаго великаго князя, забывшаго „вѣру и Бога". Въ 1514 г. литовцы просятъ помощи у поляковъ; въ посольствѣ къ коронной радѣ черезъ Александра Ходкевича они обѣщаютъ закрѣпить союзомъ всѣ прежнiя "списы", - только бы поляки помогли имъ раздѣлаться съ Москвою; литовцы справедливо указываютъ своимъ сосѣдямъ на ихъ общую миссію - оплота для всего культурнаго христіанства противъ татаръ и москвитянъ. Польская рада высказываетъ соболѣзнованіе труднымъ обстоятельствамъ своего сосѣда, особенно настаивая на томъ, что одна изъ причинъ дерзости Москвы зиждется на отсутствіи "слушной едности" между обоими государствами; впрочемъ, поляки обѣщаютъ дать помощь для борьбы съ Москвою въ распоряженіе "королевскаго маестату", т.-е. не Литвѣ, а общему главѣ обоихъ народовъ[2]. Весьма замѣчательно, что поляки говорятъ о помощи противъ враговъ королю, но не собственно Литвѣ, оттѣняя тѣмъ персональность уніи (фактическую въ то время). Въ слу-
