Смерть Казимира развязала литовцамъ руки. Не ожидая "согласiя и совѣта" своихъ союзниковъ, они выбираютъ на великое княженіе Александра. Не трудно видѣть, какая партія стремилась къ обособленію Литвы. Вспомнимъ, что литовские вельможи дважды поднимали вопросъ о возведенiи на великокняжескiй престолъ одного изъ русскихъ удѣльныхъ князей Симеона Олельковича. Русское же удѣльное княжье поспѣшило съ выборомъ Александра. На Виленскомъ сеймѣ 1492 г. выбирали князья Василій и Михаилъ Глинскiе, князья Гольшанскіе, Гедройцскіе, Мстиславские и Михаилъ Олельковичъ, явившийся на сеймъ съ пятьюстами всадниковъ молчаливыхъ, но надежныхъ голосовъ[1]. Есть правдоподобное извѣстiе, что были голоса и за самого Олельковича (Стрыйковскiй). Если такъ, то въ избраніи Александра Казимировича нельзя не видѣть извѣстнаго компромисса между литовской и русской партіями крайняго направленія. При сажаніи в. князя на столъ Хребтовичъ сказалъ отъ имени пановъ рѣчь, которой если не отдѣльныя выраженiя, то общiй тонъ подходитъ къ даннымъ обстоятельствамъ, почему къ ней можно питать извѣстную долю довѣрія. Хребтовичъ напоминалъ новому господарю Литвы, чтобы онъ при управлении руководствовался не волошскимъ, чешскимъ или нѣмецкимъ обычаемъ, но истинно литовскимъ и Витовтовымъ - напоминаніе, вполнѣ обрисовывающее тогдашнее положение вещей.
Послѣдующія событiя не дали полной побѣды партіи удѣльныхъ князей. Правда, Михаилъ Глинскiй, несомнѣнный глава этой партіи, успѣлъ поставить великаго князя въ зависимость отъ себя. Въ брачномъ союзѣ съ Москвою просвѣчивають тѣ же партійныя тенденціи. Но и тяжелыя внѣшнія обстоятельства и личность самого князя и недремавшая польская дипломатія - все это не служило къ упроченію самостоятельности Литвы. Пересылки съ Ольбрахтомъ, сейчасъ по вступленіи Александра на престолъ, съ объясненіями причинъ вступленія на престолъ[2], нѣсколько проектовъ уніи Литвы съ Польшей[3], несомнѣнно исходившихъ изъ Польши, наконецъ договоръ 1499 г. - ясно свидѣтельствуютъ объ уступкахъ, которыя пришлось сдѣлать партии, благоволившей къ Польшѣ. Правда, литовскіе проекты уніи не уменьшали достоинства Литвы, какъ государства. Унія 1499 г. доказала, что литовское правительство сумѣло отстоять свою самостоятельность[4]. Но этотъ трактатъ, такъ же какъ и Мельницкій привилей, не далъ бы преобладанiя польской партіи. Удѣльную партію подрывали внѣшнія политическiя обстоятельства, съ которыми совѣтники Александра плохо справлялись, - отношенiя къ усилившейся Москвѣ и набѣги крымцевъ. Положение государства въ моментъ смерти слабохарактернаго Александра - было весьма критическое. Неудивительно поэтому, что взяла верхъ партія Сигизмунда, несомнѣнно имѣвшаго виды и на польский престолъ.
Въ послѣдовавшихъ за тѣмъ бурныхъ событiяхъ, связанныхъ съ возстаніемъ Глинскаго, разумѣется, нельзя видѣть проявления однихъ только честолюбивыхъ замысловъ и необузданнаго своеволiя. Послѣднее было, потому что Глинскій былъ сынъ
