стороны Литвы къ унiи сказываются только въ послѣднее пятилѣтiе, когда демократическіе элементы въ коронномъ сеймѣ не такъ уже были сильны, когда сама Литва находится въ совсѣмъ особыхъ политическихъ условіяхъ. Всѣ эти обстоятельства, въ связи съ почти полнымъ отсутствіемъ источниковъ, препятствуютъ сдѣлать болѣе точное представленіе о настроеніи литовскихъ партій. Столь же скудны и источники, касающіеся мнѣній партіи литовскихъ магнатовъ, вообще бывшихъ противъ уніи. Въ перепискѣ короля съ канцлеромъ Николаемъ Радивиломъ вопросъ объ уніи поднимался довольно часто, но, къ сожалѣнію, до насъ не дошли письма, а слѣдовательно и доводы самого Радивила; отвѣты же короля весьма кратки. Между тѣмъ оба Радивилы, воевода виленскiй и воевода троцкiй, были представителями той партіи, которая стремилась отстоять самостоятельность Литвы. Незадолго до уніи воевода виленскій Николай Радивилъ въ письмѣ къ королю весьма рѣзко выражался объ уніи, считая ее неволей, хотя король увѣряетъ канцлера, что унiя ведетъ къ свободѣ[1]; Радивилъ, если и признавалъ унію, то такую, при которой "рука бы руку мыла", т.-е. союзъ двухъ государствъ[2]. Такимъ образомъ, литовская знать стояла на почвѣ прежнихъ традицій, съ которыми мы уже знакомы.
Таковъ былъ подготовительный процессъ уніи, увѣнчавшій зданіе, надъ которымъ работала польская политическая мысль съ конца XIV в. Ошибочно было бы искать въ этомъ процессѣ единой причины, заставившей оба народа подписать знаменательный актъ. Вполнѣ понятны желанія поляковъ — они высказывали ихъ многократно и въ офиціальныхъ актахъ и въ сеймовыхъ рѣчахъ. Но литовцы именно и боялись возможности "втѣленія" Литвы къ Коронѣ; сопротивляясь полякамъ въ дѣлѣ уніи, нарушая трактаты, они лишь оберегали свой суверенитетъ. Съ половины XVI в. настроеніе партій обоихъ народовъ мѣняется: демократизація шляхты и религиозное единение въ духѣ протестантизма становятся идеалами наиболѣе энергичной части дворянства. Обѣ демократическiя партіи готовы протянуть другъ другу руки, оставалось выработать только условія единенія.
Трудно сказать, успѣли ли бы шляхетскіе дипломаты покончить съ вопросомъ объ уніи, если бы на востокѣ не появились грозныя тучи. Онѣ сдѣлали поляковъ настойчивѣе, а литовцевъ уступчивѣе. Но надо отдать справедливость послѣднимъ, что они уступали въ очень немногомъ, сравнительно съ аппетитомь наиболѣе требовательныхъ польскихъ партій: если оставить въ сторонѣ потерю Волыни и Украйны, то надо сказать, что достоинство государства литовскаго было охранено. Въ числѣ факторовъ, способствовавшихъ уніи, не слѣдуетъ упускать изъ виду еще одного: долгое культурное общеніе обоихъ народовъ играло не послѣднюю роль въ дѣлѣ.
Но дѣло уніи приметъ совсѣмъ другой оборотъ, если задаться вопросомъ о томъ, было ли необходимо ея заключеніе въ данный моментъ, или же литовцы и король,
