ИЗЪ ГОТЕ.
И до ничтожной бездѣлицы грабили мелкіе люди. Каждый, казалось, желалъ, чтобъ только хватило на завтра. Мы терпѣли и съ каждымъ днемъ росло угнетенье. Воплей не слушалъ никто. Властители сами тѣснили. Тутъ ужъ горе и зло проникло въ самыхъ спокойныхъ: Каждый желалъ и клялся отмстить за всѣ оскорбленья И за двойную потерю обманутой горько надежды. Счастье въ эту минуту приняло сторону нѣмцевъ И ускоренными маршами въ бѣгство пустилися франки. Ахъ, тогда-то мы только все горе войны распознали! Добръ и великъ побѣдитель; по крайней мѣрѣ, такимъ онъ Кажеуся; какъ своего, онъ щадитъ побѣжденнаго мужа, Если послѣдній снабжаетъ его ежедневно всѣмъ нужнымъ; Но бѣгущій законовъ не знаетъ; онъ только со смертью Борется и безъ разбору мгновенно добро истребляетъ. Кромѣ того, онъ взволнованъ. Отчаянье въ сердце тѣснится И понуждаетъ его на всякій злодѣйскій поступокъ. Нѣтъ святого ему ничего. Онъ хищникъ. Дикая жажда, Ставъ поруганьемъ жены, обращаетъ ужасъ въ веселье. Всюду видитъ онъ смерть и минуты послѣднія страшно Празднуетъ, крови онъ радъ и радъ завыванію муки. Злобно у нашихъ мужчинъ проснулась гнѣвная воля: Мстить за всѣ оскорбленья и взять подъ защиту остатки. Все взялось за оружіе, видя проворно бѣгущихъ, Видя ихъ блѣдныя лица и робко невѣрные взгляды. Всюду немолчный набатъ зазвучалъ. Ни близкое горе, Ни опасность, ничто не могло удержать изступленья. Мирная утварь полей превратилась въ оружіе смерти. Скоро съ вилъ и косы заструились кровавыя капли.
