ГЕРМАНЪ и ДОРОТЕЯ. IV.
Нѣсколько также червей посняла мимоходомъ съ капусты: Домовитая женщина шагу напрасно не ступитъ. Такъ прошла и весь садъ она длинный до самой бесѣдки, Свѣжею зеленью скрытой,—но сына въ ней не было: такъ же, Какъ и въ саду, по сю пору нигдѣ его не было видно,— Только калитка едва приперта изъ бесѣдки (калитку Эту въ стѣнѣ городской проломилъ, по особенной власти,. Предокъ почтенный давно, какъ былъ онъ еще бургомистромъ). Тамъ свободно она перешла и сухую канаву, Гдѣ виноградникъ отъ самой дороги въ надежной оградѣ Вдоль по тропинкѣ крутой поднялся, обращаясь на полдень. Также и тутъ, восходя, она любовалась обильемъ Гроздій, которыя чуть укрывались подъ зеленью листьевъ. Въ средней высокой и скрытой аллеѣ дышала прохлада. Должно по плитамъ нетесаннымъ было въ нее подыматься. Всюду висѣли кругомъ мускатель и прозрачный гутэдель,—- Былъ между ними и сизомалиновый крупной породы,— Сажены всѣ для того, чтобъ подносъ украшать передъ гостемъ. Но въ остальномъ виноградникѣ лозы росли особливо: Ихъ виноградъ, для вина дорогого назначенный, мельче. Такъ, поднпмаяся въ гору, она улыбалась заранѣ Осени близкой и дню, въ который во всемъ околоткѣ . Гроздья снимаютъ и жмутъ и боченки виномъ наполняютъ, Вечеромъ всюду потѣшнымъ огнемъ озаряется небо Съ трескомъ—и тѣмъ почитается эта прекрасная жатва. Но безпокойнѣй пошла она дальше, окликнувши сына
