становившаго позднѣе кое-что, вычеркнутое съ излишнею строгостью. Вообще говоря, переработка, которой Фетъ подвергалъ свои стихотворенія, была чрезвычайно тщательна и продолжительна; иныя поправки появлялись черезъ цѣлыя десятилѣтія; но объ этой работѣ говорить не приходится, такъ какъ варіанты не имѣлось въ виду включать въ настоящее изданіе. Такимъ образомъ, обработкѣ подлежалъ, строго говоря, только самый текстъ (въ буквальномъ смыслѣ слова) стихотвореній: требовалось установить правописаніе и устранить опечатки.
Въ отношеніи правописанія: трудностей не встрѣчалось: Фетъ отличался совершенно поэтическимъ къ нему равнодушіемъ и даже букву ѣ ставилъ нерѣдко болѣе по настроенію, чѣмъ по какимъ-либо грамматическимъ правиламъ, — даже на той же страницѣ различно. За послѣдніе годы жизни онъ преимущественно диктовалъ свои стихотворенія, такъ что довѣрялся правописанію тѣхъ, кто писалъ подъ его диктовку. Правописаніе его произведеній въ печати всецѣло зависѣло отъ редакторовъ и корректоровъ. Словомъ, о «Фетовскомъ правописаніи» не можетъ быть и рѣчи и приходится держаться общепринятаго. Чуть ли не единственной орѳографической особенностью можно развѣ признать, что Фетъ говорилъ, риѳмовалъ и писалъ: бальный, бальная, бальное, а не дальній, дальняя, дальнее. Это была особенность его южнаго выговора, наряду съ мягкимъ произношеньемъ г, позволявшимч, ему риѳмовать пухъ и другъ. Такимъ образомъ, приходилось только устранять опечатки, на которыя Фетъ, по насмѣшливому замѣчанію Тургенева, былъ удивительно счастливъ. Правда, существен-
