Узналъ я церковь съ ветхой колокольней.
Какъ мерзлый путникъ въ снѣговой пыли,
Она торчитъ въ безоблачной дали.
25 Ни зимнихъ птицъ, ни мошекъ на снѣгу…
Все понялъ я: земля давно остыла
И вымерла… Кому же берегу
Въ груди дыханье? Для кого могила
Меня вернула? И мое сознанье —
30 Съ чѣмъ связано? И въ чемъ его призванье?
Куда идти, гдѣ некого обнять, —
Тамъ, гдѣ въ пространствѣ затерялось время?
Вернись же, смерть, поторопись принять
Послѣдней жизни роковое бремя,
35 А ты, застывшій трупъ земли, лети,
Неся мой трупъ по вѣчному пути!
Узнал я церковь с ветхой колокольней.
Как мерзлый путник в снеговой пыли,
Она торчит в безоблачной дали.
25 Ни зимних птиц, ни мошек на снегу…
Все понял я: земля давно остыла
И вымерла… Кому же берегу
В груди дыханье? Для кого могила
Меня вернула? И мое сознанье —
30 С чем связано? И в чем его призванье?
Куда идти, где некого обнять, —
Там, где в пространстве затерялось время?
Вернись же, смерть, поторопись принять
Последней жизни роковое бремя,
35 А ты, застывший труп земли, лети,
Неся мой труп по вечному пути!
