Вотъ онъ кликнетъ кличъ, кто гораздъ воевать!
На конѣ онъ самъ поведетъ свою рать
На Свею, на Литву, на поганый Крымъ…
(А не хочетъ кто, отъѣзжай къ другимъ!)
Споютъ гусляры про славную брань,
Потѣшатъ, прославятъ древнюю Рязань.
Но кругомъ темно — тишина, —
За рѣшеткой въ окно Москва видна,
Не услышитъ никто удалый кличъ,
За замкомъ сидитъ послѣдній Ольговичъ.
Поведутъ его, жди, середи воровъ
На злую казнь на кремлевскій ровъ.
Ой, вы, струночки, — многозвончаты!
Ой, подруженька, — многознаечка!
Спой намъ нонче ты, спой намъ нонче ты,
Балалаечка!
1899.
Вот он кликнет клич, кто горазд воевать!
На коне он сам поведет свою рать
На Свею, на Литву, на поганый Крым…
(А не хочет кто, отъезжай к другим!)
Споют гусляры про славную брань,
Потешат, прославят древнюю Рязань.
Но кругом темно — тишина, —
За решеткой в окно Москва видна,
Не услышит никто удалый клич,
За замком сидит последний Ольгович.
Поведут его, жди, середи воров
На злую казнь на кремлевский ров.
Ой, вы, струночки, — многозвончаты!
Ой, подруженька, — многознаечка!
Спой нам нонче ты, спой нам нонче ты,
Балалаечка!
1899.
