Пустыненъ берегъ тусклаго Аверна,
Дрожатъ кругомъ священные лѣса,
Уступы горъ отражены невѣрно
И, какъ завѣса, мутны небеса.
Здѣсь, въ тишинѣ, въ пещерѣ сокровенной,
Внимая вѣчно чьи-то голоса,
Живетъ сибилла. Судьбы всей вселенной
Предъ ней проходятъ; — лица, имена
Смѣняются, какъ сны, въ игрѣ мгновенной.
И этой смѣной сновъ потрясена,
Сама не постигая ихъ значенья,
На свиткахъ записать спѣшитъ она
И звуки словъ, и вѣщія видѣнья,
Пророчества, и тайны божества.
И пишетъ, и дрожитъ отъ изступленья,
И въ ужасѣ читаетъ тѣ слова…
Но конченъ свитокъ, и со смѣхомъ, злобно,
Она его бросаетъ и, едва
Пустынен берег тусклого Аверна,
Дрожат кругом священные леса,
Уступы гор отражены неверно
И, как завеса, мутны небеса.
Здесь, в тишине, в пещере сокровенной,
Внимая вечно чьи-то голоса,
Живет сибилла. Судьбы всей вселенной
Пред ней проходят; — лица, имена
Сменяются, как сны, в игре мгновенной.
И этой сменой снов потрясена,
Сама не постигая их значенья,
На свитках записать спешит она
И звуки слов, и вещие виденья,
Пророчества, и тайны божества.
И пишет, и дрожит от исступленья,
И в ужасе читает те слова…
Но кончен свиток, и со смехом, злобно,
Она его бросает и, едва
