Мнѣ грустно оттого, что мы съ тобой не двое,
Что мѣсяцъ, гость небесъ, заглянетъ къ намъ въ окно,
Что грохотъ города нарушитъ все ночное,
И будетъ счастье тьмы межъ зорь схоронено.
Мнѣ грустно оттого, что завтра ты съ другими
Смѣшаешься въ одной вскипающей волнѣ,
И будешь между нихъ, и будешь вмѣстѣ съ ними,
И хоть на краткій мигъ забудешь обо мнѣ…
О, если бъ быть однимъ, въ высокой, строгой башнѣ,
Гдѣ лампъ кровавый свѣтъ затепленъ навсегда,
Гдѣ вѣчно только ночь, какъ завтра — день вчерашній,
И гдѣ-то безъ конца шумитъ, шумитъ вода!
Отторжены отъ всѣхъ, отъяты отъ вселенной,
Мы были бъ лишь вдвоемъ, я — твой, ты — для меня!
Мы были бъ, какъ цари надъ вѣчностью мгновенной,
И годъ смѣнялъ бы годъ, какъ продолженье дня.
1901.
Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое,
Что месяц, гость небес, заглянет к нам в окно,
Что грохот города нарушит все ночное,
И будет счастье тьмы меж зорь схоронено.
Мне грустно оттого, что завтра ты с другими
Смешаешься в одной вскипающей волне,
И будешь между них, и будешь вместе с ними,
И хоть на краткий миг забудешь обо мне…
О, если б быть одним, в высокой, строгой башне,
Где ламп кровавый свет затеплен навсегда,
Где вечно только ночь, как завтра — день вчерашний,
И где-то без конца шумит, шумит вода!
Отторжены от всех, отъяты от вселенной,
Мы были б лишь вдвоем, я — твой, ты — для меня!
Мы были б, как цари над вечностью мгновенной,
И год сменял бы год, как продолженье дня.
1901.
