Господи! Господи!
Блуждаю одинъ, какъ челнокъ,
Безумцемъ въ туманъ направляемый,
Одинъ, безъ любви, сожигаемый
Мучительнымъ пламенемъ грезъ!
О, страшно стоять одному
На кручи заоблачной,
Стоять одному въ безпредѣльности!
Туманы проходятъ у ногъ,
Орлы ко мнѣ рѣдко возносятся,
Какъ плѣсень, у грани снѣговъ, умирающій мохъ.
Есть блаженство — не знать и забыть!
Есть блаженство — въ толпѣ затеряться!
Есть блаженство — скалой неоформленной быть
И мхомъ, этимъ мхомъ умирающимъ!
Господи! Господи!
Блуждаю один, как челнок,
Безумцем в туман направляемый,
Один, без любви, сожигаемый
Мучительным пламенем грез!
О, страшно стоять одному
На кручи заоблачной,
Стоять одному в беспредельности!
Туманы проходят у ног,
Орлы ко мне редко возносятся,
Как плесень, у грани снегов, умирающий мох.
Есть блаженство — не знать и забыть!
Есть блаженство — в толпе затеряться!
Есть блаженство — скалой неоформленной быть
И мхом, этим мхом умирающим!
