То былъ мотылекъ, пилигримъ вечеровъ,
Который подслушалъ прощанье безъ словъ;
То было смущенное облачко мая,
Которое, въ дали лазоревой тая,
Надъ лиліей видѣло алый цвѣтокъ:
Улыбку, склоненную къ трепету щекъ!
И больше они никогда не встрѣчались!
Но свѣтлой святыней въ ихъ душахъ остались
Блаженныя тѣни мгновеннаго дня…
И жили они, эту тайну храня,
И память о жизни, о горестной жизни,
Была ихъ наградой въ небесной отчизнѣ.
1896.
То был мотылек, пилигрим вечеров,
Который подслушал прощанье без слов;
То было смущенное облачко мая,
Которое, в дали лазоревой тая,
Над лилией видело алый цветок:
Улыбку, склоненную к трепету щек!
И больше они никогда не встречались!
Но светлой святыней в их душах остались
Блаженные тени мгновенного дня…
И жили они, эту тайну храня,
И память о жизни, о горестной жизни,
Была их наградой в небесной отчизне.
1896.
