И снова день въ томительномъ іюнѣ,
И снова вечеръ съ вкрадчивой луной.
Въ глухіе дни безумныхъ полнолуній
Я весь томлюсь тревогой неземной,
Мнѣ чуждо все, что звало наканунѣ,
Какъ призракъ, ночь летаетъ надо мной
И, властная, напѣвами заклятій
Зоветъ меня для мерзостныхъ объятій.
И вотъ лучи погасли вдалекѣ,
Луна стоитъ грозящимъ василискомъ
На высотѣ. Я чувствую, въ тоскѣ,
Иное нѣчто въ вѣдомомъ и близкомъ.
Покинувъ домъ, спускаюсь я къ рѣкѣ,
Ищу свой путь по синеватымъ дискамъ,
Начертаннымъ листвою на землѣ,
Иду, иду — и не собьюсь во мглѣ.
И снова день в томительном июне,
И снова вечер с вкрадчивой луной.
В глухие дни безумных полнолуний
Я весь томлюсь тревогой неземной,
Мне чуждо все, что звало накануне,
Как призрак, ночь летает надо мной
И, властная, напевами заклятий
Зовет меня для мерзостных объятий.
И вот лучи погасли вдалеке,
Луна стоит грозящим василиском
На высоте. Я чувствую, в тоске,
Иное нечто в ведомом и близком.
Покинув дом, спускаюсь я к реке,
Ищу свой путь по синеватым дискам,
Начертанным листвою на земле,
Иду, иду — и не собьюсь во мгле.
