Весь городъ въ серебряномъ блескѣ
Отъ блѣдно-серебряныхъ крышъ, —
А тамъ, на ея занавѣскѣ,
Повисла Летучая Мышь.
Мерцаетъ неслышно лампада,
Бѣлѣетъ открытая грудь…
Все небо мнѣ шепчетъ: „не надо“,
Но Мышь повторяетъ: „Забудь!“
Покоренъ губительной власти,
Близъ оконъ брожу, опьяненъ.
Дрожатъ мои руки отъ страсти,
Въ ушахъ моихъ шумъ веретенъ.
Весь городъ въ серебряномъ блескѣ
Отъ блѣдно-серебряныхъ крышъ,
А тамъ у нея, — къ занавѣскѣ
Приникла Летучая Мышь.
Вотъ губы сложились въ заклятье…
О, дѣвы! довольно вамъ прясть!
Всѣ шумы исчезнутъ въ объятьи,
Въ твоемъ поцѣлуѣ, о, страсть!
Весь город в серебряном блеске
От бледно-серебряных крыш, —
А там, на ее занавеске,
Повисла Летучая Мышь.
Мерцает неслышно лампада,
Белеет открытая грудь…
Все небо мне шепчет: «не надо»,
Но Мышь повторяет: «Забудь!»
Покорен губительной власти,
Близ окон брожу, опьянен.
Дрожат мои руки от страсти,
В ушах моих шум веретен.
Весь город в серебряном блеске
От бледно-серебряных крыш,
А там у нее, — к занавеске
Приникла Летучая Мышь.
Вот губы сложились в заклятье…
О, девы! довольно вам прясть!
Все шумы исчезнут в объятьи,
В твоем поцелуе, о, страсть!
