Какъ волны набѣгаютъ на каменья,
И каждая тамъ гибнетъ въ свой чередъ,
Такъ къ своему концу спѣшатъ мгновенья,
Въ стремленьи неизмѣнномъ—все впередъ!
Родимся мы въ огнѣ лучей безъ тѣни
И въ зрѣлости бѣжимъ; но съ той поры
Должны бороться противъ злыхъ затменій,
И время требуетъ назадъ дары.
Ты, Время, юность губишь безпощадно,
Въ морщинахъ искажаешь блескъ красы,
Все, что прекрасно, пожираешь жадно,
Ничто не свято для твоей косы.
И все жъ мой стихъ переживетъ столѣтья;
Такъ славы стоитъ, что хочу воспѣть я!
Валерій Брюсовъ.
Твоей-ли волею тяжелыя рѣсницы
Я не могу сомкнуть во мглѣ нѣмыхъ ночей?
Ты-ль прерываешь сонъ, пославъ мнѣ вереницы
Похожихъ на тебя плѣнительныхъ тѣней?
И твой-ли духъ ко мнѣ летитъ въ ночи безмолвной.
Старая ревностью, не знающею сна,
Чтобъ бредъ подслушать мой, измѣны скрытой полный?
О нѣтъ, твоя любовь на это не властна.
Моя, моя любовь лишила сновидѣній
Усталые глаза, умчала мой покой;
Могучая, она какъ благодатный геній,.
Какъ зоркій сторожъ твой—вездѣ, всегда со мной.
Твой миръ она хранитъ. А ты—по волѣ рока—
Такъ близко ты къ другимъ, такъ отъ меня далеко!
Ф. Червинскій.
Владѣетъ мной порокъ самовлюбленья,
Мой духъ и плоть равно повинны въ немъ;
И нѣтъ тому пороку исцѣленья,
Такъ въ сердцѣ вкоренился онъ моемъ.
Мнѣ кажется, что нѣтъ лица чудеснѣй,
И что никто такъ дивно не сложенъ,
Что въ мірѣ всѣхъ я лучше и прелестнѣй—
Вотъ до чего я самъ въ себя влюбленъ.
Когда же въ зеркалѣ увижу я случайно
Себя изношеннымъ подъ бременемъ годовъ,
Пойму тогда, въ чемъ этой страсти тайна,
Что не ко мнѣ относится любовь,
Что не себя во мнѣ, тебя я восхваляю,
Красой твоей весны мой возрастъ украшаю.
Н. Брянскій.
Чтобъ никогда предметъ моей любви
Не сталъ такимъ, какъ я, годами истомленный,
Въ морщинахъ на челѣ и съ холодомъ въ крови,
Чтобъ совершивъ свой путь опредѣленный,
Не стали бы зимой весны его года,
Чтобъ солнце чаръ его не потускнѣло
И не зашло, похитивши съ собой
Его весны сокровища,—я смѣло
Борцомъ иду, поры противникъ той,
На встрѣчу старости сухой и безпощадной,
Чтобъ не скосить ничѣмъ, ни даже смертью жадной,
Красы твоей, мой другъ, изъ памяти людской.
Она средь этихъ строкъ, какъ сказочная фея,
Въ сонетахъ будетъ жить, цвѣтя и зеленѣя.
Н. Брянскій.
Когда я вижу, какъ волшебные уборы
Срываетъ время съ древности сѣдой,
И башни рушатся, высокія какъ горы,
И въ рабствѣ мѣдь у ярости слѣпой;
Когда я вижу, какъ въ береговое царство
Врываясь, океанъ бушуетъ и реветъ,
Какъ алчная земля, исполнена коварства,
Захватываетъ сонмъ необозримыхъ водъ,
Какъ распадаются могучіе народы,
Какъ царства пышныя въ развалинахъ лежатъ—
Я скорбно думаю, что мстительные годы
Ее, мою любовь, отнимутъ и умчатъ.
О, эта мысль—какъ смерть! Не плакать я не въ силахъ,
Что все мнѣ близкое—все скроется въ могилахъ.
Ф. Червинскій.
Ни море, ни земля, ни камень и ни сталь
Не въ силахъ отразить твои, о смерть, угрозы—
И красота-ли ихъ сильнѣе—красота-ль,
Чья такъ же власть слаба, какъ ландыша и розы?
Какъ можетъ устоять весенній вѣтерокъ
Предъ гибельной волной слѣпого урагана?
Пожретъ и сокрушитъ сѣдыхъ временъ потокъ
И сумрачный гранитъ и влагу океана.
Мучительная мысль! Безсиленъ человѣкъ
Спасти единый перлъ отъ васъ, нѣмые годы!
