Краса лишь для любви должна служить жильемъ:
Гдѣ доброта въ лицѣ, тамъ кстати ль сердце злое?
Хоть самому себѣ не будь лихимъ врагомъ!
Хоть для меня, прошу, создай еще такого,
Въ которомъ видѣть бы я могъ тебя второго!
В. Лихачовъ.
Какъ вянуть будешь ты день ото дня, такъ будешь
День ото дня цвѣсти ты въ отпрыскѣ своемъ;
Ту кровь, что въ юности отдать себя принудишь,
Своею назовешь, самъ ставши старикомъ.
Вотъ, въ чемъ и разумъ нашъ, и красота, и сила;
А внѣ—безуміе, безсилье, вѣчный мракъ:
Тогда и время бы свой ходъ остановило,
И родъ людской тогда не вдолгѣ бы изсякъ.
Кто на землѣ рожденъ не для продленья рода,
Уродливъ, грубъ, суровъ,—тотъ гибни безъ слѣда;
Но, видя, какъ щедра къ избранникамъ природа,
Дары ея сберечь ты долженъ навсегда:
На то въ тебѣ и знакъ ея печати явленъ,
Чтобъ міру въ оттискахъ былъ подлинникъ оставленъ.
В. Лихачовъ.
Часовъ ли мѣрные удары я считаю,
За днемъ ли, тонущимъ во тьмѣ ночной, слѣжу,
Съ земли увядшую ль фіалку поднимаю,
На кудри ль въ сѣдинѣ серебряной гляжу,
Иль вижу съ тощими, безъ зелени, вѣтвями
Деревья, въ лѣтній зной убѣжище для стадъ,
Иль, безобразными бѣлѣя бородами
Поблекшихъ травъ копны передо мной лежатъ,—
Въ раздумьи о тебѣ исполненъ я заботы,
Что и тебя, въ твои часъ, раздавитъ бремя лѣтъ:
Урочной смерти всѣ обречены красоты—
И ихъ напутствуетъ другихъ красотъ расцвѣтъ;
Отъ Старца грознаго, съ его косой не сытой,
Одно потомство намъ лишь можетъ быть защитой.
В. Лихачовъ.
О, если бъ ты собой остался! Но, безцѣнный,
Не больше, чѣмъ живешь, ты можешь быть собой;
Спѣши, пока душа еще въ одеждѣ бренной,
Другому передать прекрасный обликъ свой.
На срокъ лишь получилъ ты ссуду красотою;
Въ безсрочную бъ тогда ты обратилъ ее
И послѣ смерти бы своей вновь сталъ собою:
Твой сынъ бы сохранилъ подобіе твое.
Кто опрометчиво допуститъ до крушенья
Свой домъ, имѣя въ немъ надежнѣйшій оплотъ
Отъ леденящаго безвременно вторженья
Губительной зимы? Кто жъ больше, какъ не мотъ!
Былъ у тебя отецъ: мой милый, отчего же
И сыну твоему не говорить того же?
В. Лихачовъ.
Не по звѣздамъ небесъ дано мнѣ жизнь читать;
А все же думается мнѣ: я астрологъ.
Не то, чтобъ горе могъ, иль радость предсказать,
Чтобы предвидѣть моръ, погоду, голодъ могъ!
Мнѣ не подъ силу знать и быстрый ходъ минутъ,—
Дождемъ, или грозой ихъ мощный рокъ снабдитъ,
Властитель будетъ-ли онъ счастливъ тамъ иль тутъ—
О томъ небесный сводъ мнѣ мало говоритъ!
Я черпалъ мысль мою лишь изъ твоихъ очей:
По звѣздамъ тѣхъ очей я мысленно читалъ
Что вѣрность и краса въ твоихъ дѣтей пройдутъ,
Лишь отъ тебя пройдутъ; въ тебѣ я ихъ, сыскалъ…
А ежели не такъ, то, правды не тая,
Красѣ и вѣрности смерть предвѣщаю я!
К. Случевскій.
Когда я вижу,—каждое растенье
Лишь краткое мгновеніе цвѣтетъ,
И высшій мигъ прекраснаго цвѣтенья—
Вліянье звѣздъ и внѣшній переходъ;
Когда я вижу, — родъ людской живетъ,
Какъ злакъ полей, исполненъ самомнѣнья,
И падаетъ съ обманчивыхъ высотъ
Въ пустую пропасть смерти и забвенья;
Тогда отъ нихъ, съ томительною думой
