Въ пустыхъ словахъ излилъ всю сладость вѣры!
Горитъ чело небесъ, земли твердыня
При мрачной думѣ о твоихъ дѣлахъ
Грустна, какъ въ день передъ судомъ послѣднимъ.
О, горе мнѣ! Какой поступокъ, Гамлетъ,
Такъ громко говоритъ, гремитъ такъ грозно?
Взгляни сюда: вотъ два изображенья,
Портреты двухъ родныхъ по тѣлу братьевъ.
Взгляни на этотъ — что за красота!
Чело Юпитера и кудри Аполлона,
И Марса взоръ, на страхъ врагамъ горящій:
Въ немъ гордый видъ посланника боговъ,
Когда на горъ заоблачныя выси
Слетаетъ онъ съ небесъ; въ его чертахъ
Видна печаль всѣхъ жителей Олимпа,
Чтобъ міръ призналъ, что онъ былъ человѣкъ:
То былъ твой мужъ. Теперь взгляни сюда!
Вотъ твой супругъ: онъ, какъ сожженный колосъ,
Похитилъ жизнь у брата своего.
Есть очи у тебя? Могла ты бросить
Прекрасный лугъ нагорной вышины,
Чтобы гнилымъ питать себя болотомъ?
Есть очи у тебя? Нѣтъ, ты не можешь
Назвать любовь: въ твои лѣта не пышетъ
Огонь въ крови, она уже покорно
Ждетъ выводовъ ума. Но чей разсудокъ
Могъ привести отъ этого къ тому?
Ты чувствъ не лишена; иначе, какъ
Могла бы страсть въ твое закрасться тѣло?
Но это чувственность — она больна!
Тутъ не ошибся бы и сумасшедшій.
Безумство чувственности не подавитъ
Такъ глубоко, чтобъ въ ней не оставалась
Хоть капля выбора: довольно капли,
Чтобъ здѣсь избрать. Какой же черный демонъ
Толкнулъ тебя, играя въ эти жмурки?
Глаза безъ рукъ, рука безъ глазъ и слуха,
Здоровыхъ устъ малѣйшая частица
Не промахнулася бы такъ жестоко!
Гдѣ жъ твой румянецъ, стыдъ? Когда ты можешь,
Лукавый адъ, горѣть въ костяхъ матроны,
Такъ пусть, какъ воскъ, растопится стыдливость
Горячей юности въ твоемъ огнѣ!
Не восклицай: „о, стыдъ!“ когда взыграетъ
Младая кровь: и самый снѣгъ холодный
Горитъ, а разумъ волю соблазняетъ.
Умолкни, Гамлетъ! Въ глубь моей души
Ты обратилъ мой взоръ: я вижу пятна,
Ихъ черный цвѣтъ впитался такъ глубоко,
Что ихъ не смыть водами океана.
Ужель возможно жить на гнусномъ ложѣ,
Дыша грѣхомъ, сгнивать въ его объятьяхъ,
Любить и льстить въ гнѣздѣ кровосмѣшенья?
О, замолчи! Слова твои, какъ ножъ,
Мнѣ рѣжутъ слухъ. Умолкни, милый Гамлетъ!
Убійца и злодѣй! рабъ, недостойный
И сотой части прежняго супруга!
Король-паяцъ, укравшій діадему
И тайно спрятавшій ее въ карманъ!
Остановись!
Король изъ тряпокъ и лоскутьевъ…
В пустых словах излил всю сладость веры!
Горит чело небес, земли твердыня
При мрачной думе о твоих делах
Грустна, как в день перед судом последним.
О, горе мне! Какой поступок, Гамлет,
Так громко говорит, гремит так грозно?
Взгляни сюда: вот два изображенья,
Портреты двух родных по телу братьев.
Взгляни на этот — что за красота!
Чело Юпитера и кудри Аполлона,
И Марса взор, на страх врагам горящий:
В нем гордый вид посланника богов,
Когда на гор заоблачные выси
Слетает он с небес; в его чертах
Видна печаль всех жителей Олимпа,
Чтоб мир признал, что он был человек:
То был твой муж. Теперь взгляни сюда!
Вот твой супруг: он, как сожженный колос,
Похитил жизнь у брата своего.
Есть очи у тебя? Могла ты бросить
Прекрасный луг нагорной вышины,
Чтобы гнилым питать себя болотом?
Есть очи у тебя? Нет, ты не можешь
Назвать любовь: в твои лета не пышет
Огонь в крови, она уже покорно
Ждет выводов ума. Но чей рассудок
Мог привести от этого к тому?
Ты чувств не лишена; иначе, как
Могла бы страсть в твое закрасться тело?
Но это чувственность — она больна!
Тут не ошибся бы и сумасшедший.
Безумство чувственности не подавит
Так глубоко, чтоб в ней не оставалась
Хоть капля выбора: довольно капли,
Чтоб здесь избрать. Какой же черный демон
Толкнул тебя, играя в эти жмурки?
Глаза без рук, рука без глаз и слуха,
Здоровых уст малейшая частица
Не промахнулася бы так жестоко!
Где ж твой румянец, стыд? Когда ты можешь,
Лукавый ад, гореть в костях матроны,
Так пусть, как воск, растопится стыдливость
Горячей юности в твоем огне!
Не восклицай: «О, стыд!» — когда взыграет
Младая кровь: и самый снег холодный
Горит, а разум волю соблазняет.
Умолкни, Гамлет! В глубь моей души
Ты обратил мой взор: я вижу пятна,
Их черный цвет впитался так глубоко,
Что их не смыть водами океана.
Ужель возможно жить на гнусном ложе,
Дыша грехом, сгнивать в его объятьях,
Любить и льстить в гнезде кровосмешенья?
О, замолчи! Слова твои, как нож,
Мне режут слух. Умолкни, милый Гамлет!
Убийца и злодей! раб, недостойный
И сотой части прежнего супруга!
Король-паяц, укравший диадему
И тайно спрятавший ее в карман!
Остановись!
Король из тряпок и лоскутьев…
