58 ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ ШЕКСПИРА. это подобныя насилія могутъ совершаться зозрііе Саезаге, Іоѵе ргоріііо еі ѵоііѵо Негсиіе (причемъ подъ Цезаремъ разумѣлся Цезарь Борджіа, сынъ папы Александра VI, подъ Юпитеромъ—самъ папа, а подъ Геркуле¬ сомъ—Эрколе феррарскій); такъ другой разъ Мессеніонъ, объявляя объ аукціонѣ Менехма, съ котораго должна быть про¬ дана его жена—рекомендовалъ зрите¬ лямъ, у кого есть сварливая жена, послѣ¬ довать его примѣру. Съ другой стороны, ре¬ жиссеры приправляли комедію всякаго рода блестящими зрѣлищами, до которыхъ всѣ тогда были такъ охочи: когда,, Менехмы" да¬ вались въ Феррарѣ въ 1493 г., то въ пьесу бы¬ ли вставлены цѣлыхъ три балета (тогезсЬе), а въ заключеніе былъ выведенъ на сцену роскошно разукрашенный корабль (Іа паѵе беі МепесЬіпо), на которомъ оба Менехма совершали свой путь на родину. Все это свидѣтельствуетъ о замѣчательной живу¬ чести древней пьесы въ 15 и 16 вѣкахъ; но еще болѣе свидѣтельствуетъ о ней слѣ¬ дующее обстоятельство: итальянскій народъ не забылъ своего „Менекина", столько разъ видѣннаго имъ на сценѣ въ излюб¬ ленной сотебіа беі МепесЬіпо, какъ ее называли; онъ живетъ и понынѣ подъ тѣмъ же именемъ въ миланской народной коме¬ діи, въ которой МепедЬіпо (миланское произ¬ ношеніе вмѣсто МепесЬіпо) играетъ такую же роль, какъ Арлеккино въ Венеціи, Пульчинелла въ Неаполѣ и т. д. Но какъ ни интересны для насъ эти представленія придворныхъ театровъ—го¬ раздо плодотворнѣе были скромныя и не¬ затѣйливыя по своей внѣшней обстановкѣ представленія гуманистическихъ школъ. Они были плодотворнѣе уже тѣмъ, что были распространеннѣе: не вездѣимѣлись богатые и пышные меценаты вродѣ Медичи во Фло¬ ренціи, Борджіа въ Римѣ, Эсте въ Фер¬ рарѣ, Корнаро въ Венеціи, Гонцага въ Мантуѣ; но школьныя представленія были возможны вездѣ, гдѣ только были гумани¬ стическія школы, а эти послѣднія уже въ 15 в. появляются сѣвернѣе Альпъ и въ 16 в. завоевали всю цивилизованную Ев¬ ропу—съ Англіей включительно. Слѣдуетъ помнить, что школьныя представленія клас¬ сическихъ пьесъ были не однимъ только школьнымъ торжествомъ: они собирали всю интеллигенцію города, въ которомъ давались. Распространенность латинскаго языка дозволяла этой интеллигенціи безъ труда слѣдить за перипетіями представ¬ ляемой драмы; съ другой стороны, пред¬ ставленіе являлось чѣмъ то въ родѣ публич¬ наго экзамена, свидѣтельствуя о плодо¬ творности школы, которая была украше¬ ніемъ и гордостью города. Этотъ школьный театръ, вмѣстѣ съ чтеніемъ античныхъ подлинниковъ (Сенеки для трагедіи, Плавта и Теренція для коме¬ діи), сдѣлался однимъ изъ двухъ корней классической англійской драмы XVI вѣка; вторымъ корнемъ были родные англійскіе „моралитеты", перешедшіе изъ среднихъ вѣ¬ ковъ въ новыя времена. Изъ моралитетовъ англійская драма заимствовала пестрый ка¬ лейдоскопъ сценъ съ постоянно мѣняю¬ щимся театромъ дѣйствія, многочислен¬ ность дѣйствующихъ лицъ съ непремѣн¬ нымъ участіемъ шута-балагура (Ѵісе, 016 Іпіцшіу, СІотѵп), разнообразіе ихъ безпоря¬ дочной фабулы; изъ классической драмы, кромѣ нѣкоторыхъ техническихъ особен¬ ностей, единство и выдержанность характе¬ ровъ и законченность фабулы (о вліяніи въ томъ же направленіи другихъ класси¬ ческихъ писателей, особенно Плутарха, см. введеніе къ „Антонію и Клеопатрѣ'1}. Нѣ¬ которое время подражатели обоихъ направ¬ леній писали независимо другъ отъ друга; первую попытку внѣшнимъ образомъ ихъ спаять сдѣлалъ Кидъ въ своей „Испанской трагедіи"; но первое интимное и внут¬ реннее сліяніе мы находимъ въ поэти¬ ческомъ творчествѣ основателя англійской классической драмы Марло, ровесника, но въ то же время предшественника и образца Шекспира. VI. Сказанное въ предыдущей главѣ бы¬ ло необходимо для того, чтобы возста¬ новить мостъ между „Менехмами" Плавта и „Комедіей ошибокъ" Шекспира. Правда, мы не въ состояніи сказать, видѣлъ ли Шек¬ спиръ комедію Плавта на сценѣ или былъ вынужденъ удовольствоваться ея чтеніемъ— тѣмъ болѣе, что эти двѣ возможности ни¬ чуть не исключаютъ другъ друга: Правда, новѣйшая критика долгое время не желала допускать знакомства Шекспира съ латин¬ скимъ подлинникомъ, основываясь на на¬ смѣшкѣ Бенъ Джонсона, что Шекспиръ зналъ „плохо по латыни, еще хуже по гречески"; а такъ какъ первый англійскій переводъ Плавтовой пьесы появился въ 1595 г., т. е. какъ мы увидимъ тотчасъ, при¬ близительно пять лѣтъ послѣ окончанія „Ко¬ медіи ошибокъ", то приходилось допустить,
