Поди, чернилъ мнѣ и перо — и тотчасъ
Нанять мнѣ лошадей!.. я ѣду въ ночь!
Мессеръ! въ себя придите, умоляю!
Вашъ блѣдный видъ и дикій взоръ о чемъ то
Недобромъ говорятъ.
Пустое! ты ошибся!..
Оставь меня и дѣлай что велятъ;
А нѣтъ письма съ тобою отъ монаха?
Нѣтъ, добрый мой синьоръ.
Ну, все равно, Иди-же
И — лошадей! Я слѣдомъ за тобою.
Хорошо, Джульетта!.. Лягу нынче ночью
Я съ тобою вмѣстѣ… Ну, поищемъ средства!..
О! приносишь скоро, скоро дума злая,
Ты совѣтъ лукавый сердцу человѣка.
Вспомнился аптекарь мнѣ: гдѣ-то тутъ онъ близко…
Я его недавно какъ то запримѣтилъ.
Весь въ лохмотьяхъ бѣдныхъ и нахмуря брови,
Травы разбиралъ онъ… Исхудалъ онъ страшно,
Бѣдность непокрытая до костей проѣла!
И въ его лавчонкѣ, видѣлъ я, убогой
Черепаху съ остовомъ крокодила рядомъ,
Да другія чучелы странныхъ рыбъ висѣли…
Нищенски разставлены ящики пустые
У него на полкахъ были, да съ горшками
Пузырьки зеленые — да еще валялась
Тоже плѣсень всякая, нитки, хлѣбъ засохлый
Точно на показъ имъ это выставлялось.
И тогда подумалъ я, видя бѣдность эту:
— Вотъ, молъ, если ядъ теперь человѣку нуженъ,
Хоть казнятъ здѣсь въ Мантуѣ смертью за продажу,
Все таки продастъ его тотчасъ же бѣдняга!
О, я видно чувствовалъ, что нужда мнѣ будетъ
И теперь мнѣ яду оборванецъ дастъ!
Помнится, живетъ онъ тутъ, вотъ въ этомъ домѣ.
Но сегодня праздникъ, заперта лавчонка.
Эй, ты! эй, аптекарь!
Кто зоветъ такъ громко?
Подойди ко мнѣ ты; вижу я — ты бѣденъ,
На тебѣ, возьми вотъ! сорокъ тутъ дукатовъ…
Дай мнѣ драхму яду, но такого яду,
Чтобы, какъ по жиламъ только разольется,
Человѣкъ, которому надоѣло жить,
Мертвый палъ въ минуту; дай такого яду,
Чтобы такъ же быстро вырвалось дыханье
Отъ него изъ груди — какъ отъ искры порохъ
Рвется изъ смертельнаго мѣднаго жерла.
Есть такое средство, только за продажу
Въ Мантуѣ законы смертію казнятъ.
Какъ? такой голышъ ты! эдакій бѣдняга
И боишься смерти!.. Голодъ на щекахъ,
Гнетъ нужды гнѣздится въ истомленномъ взглядѣ,
Униженье, нищенство за спиной висятъ…
Что тебѣ до міра, до его законовъ?
Міръ тебя закономъ не обогатитъ!
Такъ нарушь законъ ты… на! разбогатѣешь.
Не моя тутъ воля — бѣдность взять велитъ…
Я и подкупаю-то бѣдность, а не волю.
Вотъ, въ какую только жидкость захотите.
Всыпьте вы и выпейте… Хоть бы двадцати
Человѣкъ сидѣла въ васъ сила… смерть въ мгновенье!
На, вотъ твое золото… Хуже это ядъ
Для души и болѣе, въ мірѣ ненавистномъ,
Зла оно надѣлало, чѣмъ невинный твой
Порошокъ, котораго продавать не смѣешь ты!..
Я — тебѣ, не ты — мнѣ продалъ злого яда…
Ну, прощай! купи себѣ корму да жирѣй!
Ты же, другъ — не ядъ мой, въ путь пойдемъ мы оба,
Службу у Джульеттина сослужи мнѣ гроба!
Святой отецъ! братъ францисканецъ! Эй!
