Ясная улыбка зорьки сѣроокой
Хмурую ужъ гонитъ ночь и золотитъ
Полосами свѣта облака востока,
И, рѣдѣя быстро, въ ужасѣ бѣжитъ
Прочь съ дороги солнечной, шатаясь словно съ пьяна,
Мракъ предъ колесницею свѣтлаго Титана.
Но пока горящій закрываетъ свой
Взоръ еще дневное, жгучее свѣтило
И не будитъ міра, и росы ночной
На травѣ зеленой капель не спалило, —
Надо понабрать мнѣ въ кузовочекъ мой
Всякихъ травъ опасныхъ, лютаго коренья
И цвѣтовъ съ безцѣннымъ сокомъ исцѣленья.
Мать земля всѣмъ тварямъ и могила имъ;
Гдѣ родное нѣдро тварей — тамъ и гробы!
Чадъ многообразныхъ мы повсюду зримъ
Изъ одной родимой вышедшихъ утробы
И равно сосущихъ грудь земли, живымъ
Молокомъ обильную: и безъ исключенья,
Важнаго исполнены всѣ они значенья,
Безконечно разнятся. О! сколь велика
Сила благодатная въ качествахъ цвѣтка,
Камня и растенія!.. Сколь ни низкимъ зрится
Что либо живое намъ, все землѣ годится.
Нѣтъ равно и добраго, что бы не могло,
Уклонясь отъ правильной цѣли назначенья,
Сдѣлаться источникомъ злоупотребленья.
Добродѣтель самая обратится въ зло,
Если путь, ей избранный, въ дѣлѣ жизни ложенъ:
Дѣломъ же не рѣдко порокъ облагороженъ.
Вотъ, цвѣточка этого чашечка таитъ
Ядъ въ себѣ и мощное средство исцѣленья.
Ты его понюхай — силы оживитъ;
Но вкуси — и всѣ твои мертвы ощущенья!
Въ сердцѣ ль человѣческомъ иль въ цвѣткѣ, равно
Съ благодатью смѣшано воли злой начало…
Если перевѣсъ оно въ твари удержало,
Смертію быть пожранной твари суждено!
Съ добрымъ утромъ, падре!
Benedicite!
Что за ранній голосъ мнѣ шлетъ такой привѣтъ?
Очень не хорошая сынъ мой, то примѣта,
Коли кто прощается съ ложемъ до разсвѣта,
Держитъ стражу вѣчную въ старческихъ очахъ
Мрачная заботушка и не проникаетъ
Сонъ туда, гдѣ гостья лишь эта обитаетъ.
Но на ложе юности, въ радужныхъ мечтахъ,
Онъ съ любовью нѣжною крѣпкій низлетаетъ.
Заключу изъ ранняго посѣщенья самъ
Вотъ что я — и, кажется, что по всѣмъ правамъ,
Съ ложа тебя важное поднимаетъ дѣло;
Если жъ ты не поднятъ имъ, то скажу я смѣло:
Ромео не ложился и на мигъ единый.
Угадалъ послѣднее, падре… но покой
Вдвое отъ безсонницы слаще былъ отъ той.
Господи, прости ему! Былъ ты съ Розалиной?
Съ Розалиной, падре мой? Нѣтъ! забыто мной
Это имя съ прежними за него скорбями.
Вотъ такъ умникъ, сынъ ты мой!
Гдѣ жъ ты побывалъ?
Разскажу, чтобъ болѣе ты не вопрошалъ.
Очутился вдругъ я на пиру съ врагами:
Врагъ меня мгновенно въ сердце поразилъ,
Да и мною въ то же пораженъ мгновенье.
Отъ тебя зависитъ наше исцѣленье!
Мужъ святой! Я мести, видишь, не питаю,
За врага тебя я нынѣ умоляю.
Говори прямѣе, сынъ мой, безъ смущенья:
На глухую исповѣдь глухо и прощенье.
Ну, такъ знай, что больше я жизни, больше свѣта,
Полюбилъ прелестную дочку Капулета…
Любитъ, какъ люблю ее, и меня она, —
И любовь взаимная бракомъ быть должна
Скрѣплена священнымъ. Гдѣ и какъ мы съ нею
И когда сошлися мы, на пути успѣю
Разсказать. Пришелъ же я вотъ о чемъ молить:
Долженъ съ ней сегодня ты насъ соединить.
