Я слишкомъ дерзокъ, — не ко мнѣ тѣ рѣчи!
Двѣ самыхъ яркихъ звѣздочки небесныхъ,
Куда-то отлучившихся, велѣли
Очамъ ея блистать до ихъ возврата.
А что, когда бы точно были очи
На мѣстѣ ихъ, — онѣ-же тамъ, гдѣ звѣзды?
Померкли бъ эти звѣзды передъ блескомъ
Ея ланитъ, какъ меркнетъ передъ свѣтомъ
Дневнымъ лампада; очи же съ вершины
Небесъ такой бы разливали свѣтъ
Въ воздушныхъ высяхъ, что запѣли бъ птицы,
Принявши ночь за день… Вотъ, вотъ она
Склонилась на руку щекою…
Ахъ! еслибъ быть перчаткой этой ручки,
Коснуться этой щечки!
Горе!
Говоритъ!
О, говори же, свѣтлый ангелъ! Блещешь
Ты въ этой тьмѣ надъ головой моей,
Какъ блещетъ неба посланецъ крылатый,
Когда предъ изумленными очами
Во прахъ повергшихся людей опережаетъ
Онъ облаковъ тяжелый ходъ
И по воздушной выси рѣетъ.
О Ромео, Ромео! Отчего, зачѣмъ
Ты Ромео? Отрекись ты отъ отца,
Отъ имени ты откажись, иль если
Нельзя ужъ то, такъ поклянись въ любви ты,
И я не буду больше Капулетъ.
Еще ли слушать мнѣ иль говорить?
Одно твое лишь имя — врагъ мнѣ… Но вѣдь ты
Самъ по себѣ, ты не Монтекки. Что такое
Монтекки? Не рука вѣдь это, не нога
И не лицо, не тѣла членъ какой;
Не человѣка часть.. Зовись же ты иначе!
И что такое имя? Что зовемъ мы розой,
Зовись она иначе, запахъ тотъ же!
И Ромео, не зовись онъ Ромео, все бы
Прекрасенъ и безъ имени остался.
О! сбрось ты имя, Ромео, и за имя,
Которое — не часть же самого тебя,
Возьми ты всю меня.
Ловлю тебя на словѣ…
Ты милымъ назови меня своимъ —
И я перекрещенъ, и я ужъ больше
Не Ромео.
Кто ты, тьмой ночною скрытый,
Подслушавшій признанія мои?
Ужъ я теперь не знаю какъ и зваться!
Мнѣ прозвище мое, моя святая,
Отнынѣ гнусно… врагъ оно тебѣ…
И, будь оно лишь на бумагѣ, я бы
Его теперь навѣки зачеркнулъ!
Еще ста словъ въ ушахъ не прозвучало,
Произнесенныхъ этимъ голосомъ, а мнѣ
Знакомы словно эти звуки!.. ты
Не Ромео-ли, увы! и не Монтекки-ль?
Ни тотъ и ни другой, моя святая,
Когда тебѣ тотъ и другой противны!
Какъ ты пришелъ, скажи мнѣ, и зачѣмъ?..
Стѣна и высока и неприступна…
Ты вспомни только, кто ты!.. Смерть тебѣ,
Коль здѣсь тебя мои родные встрѣтятъ!
На легкихъ крыльяхъ страсти черезъ эту
Я стѣну перенесся… Удержать ли
Любовь преградамъ каменнымъ?.. Она
Что можетъ сдѣлать, то и смѣетъ сдѣлать;
И нѣтъ мнѣ нужды до твоихъ родныхъ!
Тебя убьютъ они, коли увидятъ.
Увы! Опаснѣй мнѣ твои глаза,
Чѣмъ двадцать ихъ мечей… Лишь ласково взгляни ты,
И закаленъ я противъ ихъ вражды.
Дай Богъ, чтобы тебя не увидали!
Отъ взоровъ ихъ я скрытъ покровомъ ночи.
А если ты меня не любишь, — мнѣ все
Равно тогда, хотя бъ и увидали!
Конца своей я жизни отъ вражды ихъ
Желаю лучше, чѣмъ отсрочки смерти
Холодностью твоею…
Кто сюда
Дорогу указалъ тебѣ?
