Вамъ будетъ, если ноги дамъ не страждутъ
Мозолями… Что, синьорины? А?
Задѣлъ я васъ? Которая теперь
Откажется? Ну, откажитесь только, —
Сейчасъ скажу: мозоли! Что? поймалъ?
Прошу пожаловать, синьоры! Было
И наше время! Маску надѣвалъ я,
Какъ вы-же, и нашептывать умѣлъ
Въ ушко прекраснымъ синьоринамъ сказки…
Эхъ! было время, да прошло, прошло!
Синьоры, милости васъ просимъ!
Ну, играйте,
Играйте, музыканты! Мѣсто, мѣсто!
Раздайтесь, разступитесь, господа! (Музыка; танцы).
Эй, дурачье! Побольше свѣту. Сдвинуть
Столы, да потушить огонь въ каминѣ!
И такъ тепло. (Другому Капулету).
Ага! Ну, вотъ утѣшилъ!
Садись-ка, братецъ Капулетъ, садись!
Для насъ съ тобой минуло пляски время…
А ну-ка, ну! Припомни, другъ, когда мы
Въ послѣдній разъ съ тобою были въ маскахъ?
Да лѣтъ ужъ тридцать, братецъ мой, назадъ.
Не можетъ быть такъ много, быть не можетъ,
Братище! У Люченціо на свадьбѣ,
Я помню, было… Хоть считай по пальцамъ..
Лѣтъ двадцать, ну ужъ много двадцать пять.
Э! что ты? больше! Да ужъ сыну
Его, мессеръ, теперь тридцатый годъ.
Кому ты говоришь? Тому два года,
Несовершеннолѣтнимъ онъ считался.
Кто эта синьорина, что сейчасъ
Рукой своей почтила кавалера
Вонъ тамъ?
Не знаю я, синьоръ.
О! этимъ огнямъ у нея бы свѣтить поучиться!
Ярко ея красота выдается на тѣни ночной,
Словно въ ушахъ эѳіопки алмазъ дорогой,
Не для земли та краса! На нее лишь молиться, молиться!
Голубь таковъ бѣлоснѣжный средь стаи воронъ,
Какъ она, эта дѣва, въ толпѣ этихъ дѣвъ, этихъ женъ.
Лишь только окончится танецъ, я мѣсто намѣчу,
Я пробьюсь къ ней на встрѣчу!
Грубой рукѣ моей дамъ я блаженство вкусить,
Ручки коснуться ея… Не умѣло доселѣ любить
Сердце мое… не умѣло! Клянитесь вы, очи!
Я не видалъ красоты до сегодняшней ночи!
А это вѣдь по голосу Монтекки!
Поди, сыщи мнѣ шпагу, пажъ! Посмѣла
Тварь эта, харю старую надѣвъ,
Сюда на праздникъ нашъ забраться,
Чтобы надъ нами издѣваться!
Ну, древней честью рода моего
Клянусь: не грѣхъ къ чертямъ послать его!
Племянникъ, что ты? и бурлишь о чемъ?
Монтекки, дядя, врагъ между гостями;
Ругаться онъ пришелъ сюда надъ нами
И надъ семейнымъ нашимъ торжествомъ.
Вѣдь это Ромео молодой? Не правда-ль?
Такъ точно, дядя: это онъ — подлецъ.
Поудержись, племянничекъ! Не трогай
Его! Себя ведетъ онъ по дворянски.
И, правду говоря, Верона можетъ
Гордиться имъ, какъ юношей, вполнѣ
Благовоспитаннымъ и благороднымъ,
И ни за весь нашъ городъ не хочу я,
Чтобъ въ домѣ у меня онъ былъ обиженъ.
А потому уймись и на него
Не обращай вниманья: такъ хочу я,
И ежели ты волю чтишь мою,
Прими веселый видъ, сгони со лба морщины:
Онѣ совсѣмъ некстати на пиру.
Нѣтъ, кстати, если подлецы гостями.
Я не могу сносить его.
Ты долженъ!
Ахъ ты, мальчишка! Долженъ, говорю!
