Эхъ, перестань, мой дорогой Протей:
Отъ домосѣдства умъ не разовьется.
Да, если бы оковами любви
Привязанъ не былъ ты ко взорамъ милой,
Со мной тебя я попросилъ бы ѣхать,
Чтобъ видѣть странъ далекихъ чудеса,
А не корпѣть безъ пользы, сидя дома,
И тратить юность въ праздности безцѣльной.
Но ты влюбленъ — успѣхъ твоимъ мечтамъ!
Себѣ того бъ желалъ, люби я самъ.
Такъ ты ужъ въ путь? Прощай, другъ Валентинъ!
И вспомни обо мнѣ, коль на пути
Увидишь ты предметъ, достойный зрѣнья;
И если счастье встрѣтится тебѣ,
То подѣлись со мною, а въ минуты
Опасности, когда ее ты встрѣтишь,
Себя моимъ молитвамъ поручай:
Я буду твой молельщикъ, Валентинъ.
По книгѣ о любви молить мнѣ станешь счастья?
Молиться буду я съ любимой книгой.
По глупой книгѣ о любви глубокой:
Какъ Геллеспонтъ проплылъ младой Леандръ.
Пѣснь глубока, а чувство было глубже:
Онъ по уши ушелъ въ него.
Согласенъ,
Но ты въ него съ ушами погрузился,
А Геллеспонта вѣдь не переплылъ.
Съ ушами? я? Хоть ихъ-то пощади!
Тебѣ, вѣдь, этимъ не поможешь.
Что?
Эх, перестань, мой дорогой Протей:
От домоседства ум не разовьется.
Да, если бы оковами любви
Привязан не был ты ко взорам милой,
Со мной тебя я попросил бы ехать,
Чтоб видеть стран далеких чудеса,
А не корпеть без пользы, сидя дома,
И тратить юность в праздности бесцельной.
Но ты влюблен — успех твоим мечтам!
Себе того б желал, люби я сам.
Так ты уж в путь? Прощай, друг Валентин!
И вспомни обо мне, коль на пути
Увидишь ты предмет, достойный зренья;
И если счастье встретится тебе,
То поделись со мною, а в минуты
Опасности, когда ее ты встретишь,
Себя моим молитвам поручай:
Я буду твой молельщик, Валентин.
По книге о любви молить мне станешь счастья?
Молиться буду я с любимой книгой.
По глупой книге о любви глубокой:
Как Геллеспонт проплыл младой Леандр.
Песнь глубока, а чувство было глубже:
Он по уши ушел в него.
Согласен,
Но ты в него с ушами погрузился,
А Геллеспонта ведь не переплыл.
С ушами? я? Хоть их-то пощади!
Тебе, ведь, этим не поможешь.
Что?
