уже отдохнѵли и теперь обойдемъ съ Гильдегардой всѣ нзбы н сосчнтае.мъ всѣхъ больныхъ— и потомъ нхъ сепчасъ же перевезть... — Больные не попдутъ со свонхъ печей и лавокъ,— за'іѣтнлъ отецъ. — Ну, мы постараемся убѣдить нхъ, чтобъ они пошлп, въ крайнемъ случаѣ... .чы нхъ возь.мемъ п унесемъ. — Наснльно? Тетя посмотрѣла въ глаза отцу и, помолчавъ .мннуту. отвѣтнла: — А хотя бы и наспльно!.. Какъ странно! Развы ты и я— .мы всѣ и.ми в.іадѣе.мъ по нхъ доброп волѣ? Нустяки! Того, кто тонетъ, берутъ за волосы н вытаскиваютъ пасильно... Это очень грубо, но совершенно необходн.мо. Соломы вѣрпо нѣтъ ѵ васъ, чтобы настлать кучами постелеп ііо і всей рпгѣ?.. Это очень жаль, но, можетъ-быть, есть кононляная костра? Есть? ІГу, вотъ и прекрасно,— обойдемся съ нен... ІІока мы съ Гнльдегардой буде.мъ на деревнѣ, возьмп на себя трудъ наблюстя, чтобы здоровые натаскали въ ригу сухой костры п наклали ее для больныхъ кучкамн... Ве.ш дѣлать этакъ... какъ болынія котлеты. въ ростъ человѣка,— и въ головахъ— новыше, а къ ногамъ— пониже. Черезъ часъ тамъ уже будутъ больные... Твоя жена не можетъ намъ помогать? Отецъ тнхо отвѣтнлъ: — Она боится. — Пу, іі не нужно ея... Кто боптся. тѣмъ это н вредно. А мьі сепчасъ же пдемъ! Проговорнвъ это, она уже стояла и покрывала свою кучерявую голову мягкнмъ платкомъ, а Гнльдегарда Васильевна надѣвала свою высокую, съ шіірочайшпмн полямп. соломенную шляпу.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.
Тетя и Гильдегарда взяли въ карманы крошечный карманный фонарикъ съ рефлекторомъ (для осмотра горла), флаконъ съ какой-то жидкостью и записную кннжку, и ушли.
Отецъ предлагалъ имъ провожатаго, но онѣ не взяли, и сказали, что надо зайти подъ-рядъ въ каждую избу.
— На васъ могутъ напасть собаки.
— Полно, пожалуйста! Собаки такія почтенныя живот-
