— Позвольте, говорю, — вы ыпѣ это что-то еретнческое внушаетс. ДІпѣ это дсльзя.
— Почему?
— Я человѣкъ истппно русскій и иравославный, — мпѣ иужепъ «хлЬбъ насуіцнып», а пе тсГсущдіый!
— Ахъ, да! А я теперь въ восторгѣ чптаю эту молитву, п васъ все-таки съ пасторомъ познаггомлю. Эго я непремѣнпо п хотѣлъ, чтобы онъ, а не другой пасторъ крестплъ ыаленыгаго Во.по, и онъ это сдѣлалъ...
— Еакого Волю?
— А второй сыпъ г.ашъ, Освэльдъ!
— ІІпчего пе нонпмаіо!.. Какой сынъ?.. / меня одішъ сыиъ, Готфрпдъ!
— Эго первый, а второй-то, второй, который мѣсяцъ пазадъ родился!
— Что?.. ДГѢсяцъ пазадъ?.. Что жс оиъ тоже «επιούσιος», что ли. псоя.ікповспный, яжГсущиый? Откуда опъ взялся?
— Его ыать—Лииа.
— Но опа пе была бсреыениа.
— А, этого я яе знаю.
Я впѣ себя, бросаю Апдрся Васпльевича п лечу къ себѣ на дачу, п псрвое, члб встрѣчаю—теща, «всѣыи увшкаемая бароиесса». Не могу здороваться п иряыо сирашиваю:
— Чтб случплось?
— Нпчего особепнаго.
— У Лпны родплся ребепокъ?
— Да.
— Какъ ;ке это такъ?.. Отчего :ке?..
— Что за вопросъ!
— НГ.тъ, нозвольте!.. Какъ :пс, трн мѣсяца тому пазадъ, когда я уѣзжалъ... я пичего пе зналъ? Въ три міісяца это нс мог.то сдѣлаться!
— Коиечно... Это падо дсвять мѣсяпевъ. Зачѣмъ же ты это не зиалъ?
— Почему же я могъ знать, когда ыпѣ пнчего пе говорнлн?
— Ты самъ могъ зпать ио числамъ.
— Чортъ вы, говорю, — чортъ, а пе женщипа! Чортъ!
чортъ!
Это вдругъ такоп оборотъ-то послѣ того, какъ я къ ба-
