заниматься вздумалъ! — говоритъ онъ ему, грозя пальцемъ: — у меня, братъ, и въ части за это посидѣть недолго!
Пропоецъ проворно прячетъ находку въ карманъ и удаляется съ нею. Озираясь и крадучись, приближается онъ къ питейному дому, въ которомъ торгуетъ старинный его знакомый, Прохорычъ. Сначала онъ заглядываетъ потихоньку въ окошко и, увидѣвъ, что въ кабакѣ никого нѣтъ, а Прохорычъ одинъ-одинёхонекъ дремлетъ за стойкой, въ одно мгновеніе ока растворяетъ дверь, вбѣгаетъ, и прежде нежели Прохорычъ успѣваетъ опомниться, ужасная находка уже лежитъ у него въ рукѣ.
Нѣкоторое время Прохорычъ стоялъ съ вытаращенными глазами; потомъ вдругъ весь вспотѣлъ. Ему почему-то померещилось, что онъ торгуетъ безъ патента; но, оглядѣвшись хорошенько, онъ убѣдился, что всѣ патенты, и синіе, и зеленые, и желтые, на-лицо. Онъ взглянулъ на тряпицу, которая очутилась у него въ рукахъ, и она показалась ему знакомою.
— Эге! — вспомнилъ онъ: — да никакъ это та самая тряпка, которую я насилу сбылъ передъ тѣмъ какъ патентъ покупать! да! она самая и есть!
Убѣдившись въ этомъ, онъ тотчасъ же почему-то сообразилъ, что теперь ему разориться надо.
— Коли человѣкъ дѣломъ занятъ, да этакая пакость къ нему привяжется — говори: пропало! никакого дѣла не будетъ и быть не можетъ! — разсуждалъ онъ почти машинально, и вдругъ весь затрясся и поблѣднѣлъ, словно въ глаза ему глянулъ невѣдомый дотолѣ страхъ.
— А вѣдь куда скверно спаивать бѣдный народъ! — шептала проснувшаяся совѣсть.
— Жена! Арина Ивановна! — вскрикнулъ онъ внѣ себя отъ испуга.
Прибѣжала Арина Ивановна, но какъ только увидѣла, какое Прохорычъ сдѣлалъ пріобрѣтеніе, такъ не своимъ голосомъ закричала: „караулъ! батюшки! грабятъ!“
„И за что я, черезъ этого подлеца, въ одну минуту всего лишиться долженъ?“ думалъ Прохорычъ, очевидно намекая на пропойца, всучившаго ему свою находку. А крупныя капли пота между тѣмъ такъ и выступали на лбу его.
