жилы, тѣмъ болѣе, что въ осетрѣ былъ опознанъ частный приставъ Б.), былъ въ здѣшнемъ клубѣ фестиваль. Виновника торжества внесли на громадномъ деревянномъ блюдѣ, обложеннаго огурчиками и держащаго въ пасти кусокъ сле́ни. Докторъ П., бывшій въ тотъ же день дежурнымъ старшиною, заботливо наблюдалъ, дабы всѣ гости получили по куску. Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая“…
— Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишкомъ осторожны въ выборѣ чтенія! — прервалъ первый генералъ, и, взявъ въ свою очередь газету, прочелъ:
„Изъ Вятки пишутъ: одинъ изъ здѣшнихъ старожиловъ изобрѣлъ слѣдующій оригинальный способъ приготовленія ухи: взявъ живого налима, предварительно его высѣчь; когда же, отъ огорченія, печень его увеличится“…
Генералы поникли головами. Все, на что бы они ни обратили взоры — все свидѣтельствовало объ ѣдѣ. Собственныя ихъ мысли злоумышляли противъ нихъ, ибо какъ они ни старались отгонять представленія о бифштексахъ, но представленія эти пробивали себѣ путь насильственнымъ образомъ.
И вдругъ генерала, который былъ учителемъ калиграфіи, озарило вдохновеніе…
— А что̀, ваше превосходительство, — сказалъ онъ радостно: — еслибы намъ найти мужика?
— То-есть, какъ же… мужика?
— Ну, да, простого мужика… какіе обыкновенно бываютъ мужики! Онъ бы намъ сейчасъ и булокъ бы подалъ, и рябчиковъ бы наловилъ, и рыбы!
— Гм… мужика… но гдѣ же его взять, этого мужика, когда его нѣтъ?
— Какъ нѣтъ мужика! — мужикъ вездѣ есть, — сто̀итъ только поискать его! Навѣрное онъ гдѣ-нибудь спрятался, отъ работы отлыниваетъ!
Мысль эта до того ободрила генераловъ, что они вскочили какъ встрепанные и пустились отыскивать мужика.
Долго они бродили по острову безъ всякаго успѣха, но наконецъ острый запахъ мякиннаго хлѣба и кислой овчины навелъ ихъ на слѣдъ. Подъ деревомъ, брюхомъ кверху и подложивъ подъ голову
