мною на охоту ходитъ…. Какое ужъ тутъ хозяйство,—посудите сами“. — Я съ нимъ согласился, и мы легли спать.
На другой день г-нъ Полутыкинъ принужденъ былъ отправиться въ городъ, по дѣлу съ сосѣдомъ Пичуковымъ. Сосѣдъ Пичуковъ запахалъ у него землю и на запаханной землѣ высѣкъ его же бабу. На охоту поѣхалъ я одинъ, и передъ вечеромъ завернулъ къ Хорю. На порогѣ избы встрѣтилъ меня старикъ — лысый, низкаго роста, плечистый и плотный — самъ Хорь. Я съ любопытствомъ посмотрѣлъ на этого Хоря. Складъ его лица напоминалъ Сократа: такой же высокій, шишковатый лобъ, такіе же маленькіе глазки, такой же курносый носъ. Мы вошли вмѣстѣ въ избу. Тотъ же Ѳедя принесъ мнѣ молока съ чернымъ хлѣбомъ. Хорь присѣлъ на скамью и, преспокойно поглаживая свою курчавую бороду, вступилъ со мною въ разговоръ. Онъ, казалось, чувствовалъ свое достоинство, говорилъ и двигался медленно, изрѣдка посмѣивался изъ-подъ длинныхъ своихъ усовъ.
Мы съ нимъ толковали о посѣвѣ, объ урожаѣ, о крестьянскомъ бытѣ…. Онъ со мной все какъ-будто соглашался; только потомъ мнѣ становилось совѣстно, и я чувствовалъ, что говорю не то…. Такъ оно какъ-то странно выходило. Хорь выражался иногда мудрено, должно быть изъ осторожности…. Вотъ вамъ образчикъ нашего разговора:
— Послушай-ка, Хорь, — говорилъ я ему: — отчего ты не откупишься отъ своего барина?
— А для чего мнѣ откупаться? Теперь я своего барина знаю и оброкъ свой знаю…. баринъ у насъ хорошій.
— Все же лучше на свободѣ, — замѣтилъ я.
Хорь посмотрѣлъ на меня съ боку.
— Вѣстимо, — проговорилъ онъ.
— Ну, такъ отчего же ты не откупаешься?
Хорь покрутилъ головой.
— Чѣмъ, батюшка, откупиться прикажешь?
