прозѣвать это, запомнить третье. Разсѣянно смотришь вокругъ: все равно, куда ни смотри, одно и то же — все прекрасно, игриво, зелено.
Дорога пошла въ гору. Жарко. Мы сняли пальто: наши узкіе костюмы, изъ сукна и другихъ плотныхъ матерій, просто невозможны въ этихъ климатахъ. Каковъ жаръ долженъ быть лѣтомъ! Хорошо еще, что вѣтеръ съ моря приносить со всѣхъ сторонъ постоянно прохладу! А всего въ 26-мъ градусѣ широты лежатъ эти благословенные острова. Какъ не взять ихъ подъ покровительство? Люди Соединенныхъ Штатовъ совершенно правы, съ своей стороны.
На горѣ начались хижины — все какъ будто игрушки; жаль, что онѣ прячутся за эти сплошные заборы; но иначе нельзя: ураганы или тай-фуны, въ полосу которыхъ входятъ и Лю-чу, разметали бы, какъ соръ, эти птичьи клѣтки, не будь они за такой крѣпкой оградой. По горѣ лѣсу уже не было, но за то чего не было въ долинѣ, которая простиралась далеко отъ подошвы ея въ сторону! Я усталъ любоваться, равнодушно смотрѣлъ на персиковыя деревья въ полномъ цвѣту, на миртовые и кипарисные кусты! Мы вошли на гору, окинули взглядомъ все пространство и молчали, теряясь въ красотѣ и разнообразіи видовъ. Глазъ видитъ далеко: съ обѣихъ сторонъ о̀строва видно море на третьемъ планѣ. Вонъ и рифъ, съ пѣной буруновъ, еще вчера грозившій намъ смертью! „Я въ бурю всю ночь не спалъ и молился за васъ“, сказалъ намъ одинъ изъ оставшихся американскихъ офицеровъ, кажется, методистъ: „я поминутно ждалъ, что услышу пушечные выстрѣлы“. Время было бурное, а входъ на рейдъ, какъ я сказалъ выше, считается очень опаснымъ.
Наконецъ мы пришли. „Э! да не шутя столица!“ подумаешь, глядя на широкія ворота, съ фронтономъ въ китайскомъ вкусѣ, съ китайскою же надписью.
