мокъ—неотпираемымъ. Вслѣдствіе этого онъ принять теперь въ казенныхъ мѣстахъ, вмѣсто прежняго. Весь секретъ, сколько я могъ понять изъ объясненій содержателя магазина, гдѣ продаются эти замки, заключается въ бородкѣ ключа, въ которую каждый разъ, когда надо запереть ящикъ или дверь, можетъ быть вставляемо произвольное число пластинокъ. Нельзя отпереть замка иначе, какъ зная, сколько именно вставлено пластинокъ и какимъ образомъ онѣ расположены; а пластинокъ много. Есть замки и для колоссальныхъ дверей, и для маленькихъ шкатулокъ, цѣной 10 ф. стерлинговъ до 10 шиллинговъ. Хитро, не правда ли?
Между тѣмъ общее впечатлѣніе, какое производить наружный видъ Лондона, съ циркуляціею народонаселенія, странно: тамъ до двухъ милліоновъ жителей, центръ всемірной торговли, а чего бы вы думали не замѣтно?—жизни, то-есть ея бурнаго броженія. Торговля видна, а жизни нѣтъ: или вы должны заключить, что здѣсь торговля есть жизнь, какъ оно и есть въ самомъ дѣлѣ. Послѣдняя не бросается здѣсь въ глаза. Только по итогамъ сдѣлаешь выводъ, что Лондонъ первая столица въ мірѣ, когда сочтешь, сколько громадныхъ капиталовъ обращается въ день, или годъ, какой страшный совершается приливъ и отливъ иностранцевъ въ этомъ океанѣ народонаселенія, какъ здѣсь сходятся покрывающія всю Англію желѣзныя дороги, какъ по улицамъ изъ конца въ конецъ города снуютъ десятки тысячъ экипажей. Ахнешь отъ изумленія, но не замѣтишь всего этого глазами. Такая господствуетъ относительно тишина, такъ всѣ физіологическія отправленія общественной массы совершаются стройно, чинно. Кромѣ неизбѣжнаго шума отъ лошадей и колесъ, другого почти не услышишь. Городъ, какъ живое существо, кажется, сдерживаетъ свое дыханіе и біеніе пульса. Нѣтъ ни напраснаго крика, ни лишняго движенія, а ужъ о пѣніи, о прыжкѣ, о шалости и между дѣтьми мало слыш-
