плашмя по головѣ, Юзефѣ Карелло, которая при этомъ выронила грудного ребенка. Сидя за запертыми дверьми, жильцы слышали, какъ компаніонъ упрекалъ городового въ томъ, что тотъ забылъ дома револьверъ… Мысль понравилась городовому, и онъ пошелъ домой за револьверомъ. А на лѣстницѣ (это особенно достойно примѣчанія) оставилъ „нѣсколько хулигановъ, которые никого не выпускали“. Плѣнъ жильцовъ продолжался до 5 час. 30 минутъ вечера, и, наконецъ, въ 8 час. прибылъ околоточный надзиратель Бауманъ и началъ слѣдствіе [1].
Въ этомъ замѣчательномъ эпизодѣ есть нѣсколько черточекъ, стоящихъ, такъ сказать, на второмъ планѣ, но достойныхъ быть выдвинутыми на первый. Это — прежде всего помощь, которую „подручный дворникъ“ считаетъ себя обязаннымъ подать пьяному разбойнику только потому, что на немъ полицейская форма. И если принять въ соображеніе, что для дворника городовой есть „начальство“, — то легко понять, почему это случилось. И едва ли за это можно строго судить дворника. Такимъ образомъ выходитъ, что домовладѣлецъ платитъ дворнику, но, если пьяный и изступленный полицейскій прикажетъ этому же дворнику помогать, когда онъ будетъ рубить шашкой самого хозяина или жильцовъ, то… дворникъ поможетъ разбойнику, и любой судъ едва ли не оправдаетъ его при данныхъ условіяхъ… Таково „положеніе вещей“… Правда, городскія думы уже подняли кое-гдѣ вопросъ объ измѣненіи этого замѣчательнаго „порядка“, но… данный случай произошелъ два мѣсяца спустя послѣ начала этихъ разговоровъ и при томъ — въ столицѣ.
Затѣмъ очень интересна также фигура другого союзника, таинственнаго Быкова, который сдѣлалъ столь дружеское напоминаніе о забытомъ револьверѣ. Что это за прекрасный незнакомецъ и по какимъ основаніямъ онъ считалъ себя обязаннымъ помогать полицейскому при нападеніи на мирныхъ обывателей? Откуда, затѣмъ, съ такой быстротой, явились и тѣ невѣдомые „хулиганы“, которые по командѣ полицейскаго заняли выходы изъ дома, чтобы кто-нибудь изъ жильцовъ не попытался избѣгнуть „праведнаго гнѣва“ разбойничавшаго городового?..
Исторія завязалась въ началѣ 5-го часа, и до половины шестого (1½ часа!) жильцы большого дома (въ столицѣ!) выдерживали въ смертельномъ страхѣ правильную осаду вооруженнаго разбойника. Теперь стоитъ вспомнить, что „полиція
- ↑ „Русь“. Цитирую изъ „Нижег. Листка“, № 40.
плашмя по голове, Юзефе Карелло, которая при этом выронила грудного ребенка. Сидя за запертыми дверьми, жильцы слышали, как компаньон упрекал городового в том, что тот забыл дома револьвер… Мысль понравилась городовому, и он пошел домой за револьвером. А на лестнице (это особенно достойно примечания) оставил «несколько хулиганов, которые никого не выпускали». Плен жильцов продолжался до 5 час. 30 минут вечера, и, наконец, в 8 час. прибыл околоточный надзиратель Бауман и начал следствие [1].
В этом замечательном эпизоде есть несколько черточек, стоящих, так сказать, на втором плане, но достойных быть выдвинутыми на первый. Это — прежде всего помощь, которую «подручный дворник» считает себя обязанным подать пьяному разбойнику только потому, что на нём полицейская форма. И если принять в соображение, что для дворника городовой есть «начальство», — то легко понять, почему это случилось. И едва ли за это можно строго судить дворника. Таким образом выходит, что домовладелец платит дворнику, но, если пьяный и исступленный полицейский прикажет этому же дворнику помогать, когда он будет рубить шашкой самого хозяина или жильцов, то… дворник поможет разбойнику, и любой суд едва ли не оправдает его при данных условиях… Таково «положение вещей»… Правда, городские думы уже подняли кое-где вопрос об изменении этого замечательного «порядка», но… данный случай произошел два месяца спустя после начала этих разговоров и притом — в столице.
Затем очень интересна также фигура другого союзника, таинственного Быкова, который сделал столь дружеское напоминание о забытом револьвере. Что это за прекрасный незнакомец и по каким основаниям он считал себя обязанным помогать полицейскому при нападении на мирных обывателей? Откуда, затем, с такой быстротой, явились и те неведомые «хулиганы», которые по команде полицейского заняли выходы из дома, чтобы кто-нибудь из жильцов не попытался избегнуть «праведного гнева» разбойничавшего городового?..
История завязалась в начале 5-го часа, и до половины шестого (1½ часа!) жильцы большого дома (в столице!) выдерживали в смертельном страхе правильную осаду вооруженного разбойника. Теперь стоит вспомнить, что «полиция
- ↑ «Русь». Цитирую из «Нижег. Листка», № 40.
