На моей родинѣ, въ Волынской губерніи, въ той ея части, гдѣ холмистые отроги Карпатскихъ горъ переходятъ постепенно въ болотистыя равнины Полѣсья, есть небольшое мѣстечко, которое я назову Хлѣбно. Съ сѣверо-запада оно прикрыто небольшой возвышенностью. На юго-востокъ отъ него раскинулась обширная равнина, вся покрытая нивами, на горизонтѣ переходящими въ синія полосы еще уцѣлѣвшихъ лѣсовъ. Тамъ и сямъ, особенно подъ лучами заходящаго солнца, сверкають широкія озера, между которыми змѣятся узенькія, пересыхающія на лѣто рѣчушки.
Сторона спокойная, тихая, немного даже сонная. Мѣстечко похоже болѣе на село, чѣмъ на городъ, но когда-то оно знало если не лучшіе, то во всякомъ случаѣ менѣе дремотные дни. На возвышенности сохранились еще слѣды земляныхъ окоповъ, на которыхъ теперь колышется трава, и пастухъ старается передать ея шопотъ на своей нехитрой дудкѣ, пока общественное стадо мирно пасется въ тѣни полузасыпанныхъ рвовъ…
Невдалекѣ отъ этого мѣстечка, надъ извилистой рѣчушкой, стоялъ, а можетъ, и теперь еще стоитъ, небольшой поселокъ. Рѣчка отъ лозы, обильно растущей на ея берегахъ, получила названіе Лозовой; отъ рѣчки поселокъ названъ Лозищами, а уже отъ поселка жители всѣ сплошь носятъ фамиліи Лозинскихъ. А чтобы точнѣе различить другъ друга, то Лозинскіе къ общей фамиліи прибавляли прозвища: были Лозинскіе птицы и звѣри, одного звали Мазницей, другого Колесомъ, третьяго даже Голенищемъ…
Трудно сказать, когда этотъ поселокъ засѣлъ подъ самымъ бокомъ у города. Было это еще въ тѣ времена, когда на валахъ
