лось съ моря въ его окно. Онъ схватился руками за рѣшетку и крѣпко затрясъ ее. Она звякнула и задрожала. Щебенка и мусоръ посыпались изъ гнѣздъ, гдѣ желѣзныя полосы были вдѣланы въ стѣны…
Но прошло еще нѣсколько дней… Берегъ опять затихъ и задремалъ; море было пусто, волны тихо, задумчиво накатывались одна на другую и, какъ будто отъ нечего дѣлать, хлопали въ каменный берегъ… И онъ подумалъ, что это опять былъ только сонъ…
Но въ этотъ день съ утра море начинало опять раздражать его. Нѣсколько валовъ уже перекатилось черезъ волноломъ, отдѣляющій бухту, и слѣва было слышно, какъ камни лѣзутъ со дна на откосы берега… Къ вечеру въ четыреугольникѣ окна то и дѣло мелькали сверкающія брызги пѣны. Прибой заводилъ свою глубокую пѣсню, берегъ отвѣчалъ глубокими стонами и гуломъ.
Діацъ только повелъ плечами и рѣшилъ лечь пораньше. Пусть море говоритъ, что хочетъ; пусть какъ хочетъ выбирается изъ безпорядочной груды валовъ и эта запоздалая лодка, которую онъ замѣтилъ въ окно. Рабья лодка съ рабскаго берега… Ему нѣтъ дѣла ни до нея, ни до голосовъ моря.
Онъ легъ на свой матрацъ.
Когда сторожъ испанецъ въ обычный часъ принесъ фонарь и вставилъ его изъ корридора въ отверстіе надъ запертой дверью, то свѣтъ его озарилъ лѣжащую фигуру и блѣдное лицо съ закрытыми глазами. Казалось, Діацъ спалъ спокойно; только по временамъ брови его сжимались и по лицу проходило выраженіе тупого страданья, какъ будто въ глубинѣ усыпленнаго сознанія шевелилось что-то глухо и тяжко, какъ эти прибрежные камни въ морской глубинѣ…
Но вдругъ онъ сразу проснулся, точно кто назвалъ его по имени. Это шквалъ, перелетѣвъ цѣликомъ черезъ волноломъ, ударилъ въ самую стѣну. За окномъ неслись въ темнотѣ бѣлые клочья фосфорической пѣны, и, даже когда грохотъ стихъ, камера была полна шипѣньемъ и свистомъ. Отголоски проникли за запертую дверь и понеслись по корридорамъ. Казалось, что-то сознательно грозное пролетѣло надъ островомъ и затихаетъ, и замираетъ вдали…
Діацъ сразу сталъ на ноги. Ему казалось, что онъ спалъ лишь нѣсколько секундъ, и онъ взглянулъ въ окно, ожидая еще увидѣть вдали бѣлый парусокъ лодки. Но въ окнѣ было черно, море бѣсновалось въ полной тьмѣ, и были слышны смѣшанные крики убѣгавшаго шквала.
Хотя такія бури бывали не часто, но всѣ же онъ хорошо
