— Такъ нѣтъ, не даютъ… Приснится что-то, забрезжитъ, а встанешь, не помнишь…
Онъ вдругъ остановился и прислушался. Лицо его поблѣднѣло, и какое-то судорожное выраженіе исказило всѣ черты.
— Чертенятъ впустили,—сказалъ онъ со злостію въ голосѣ.
Дѣйствительно, снизу изъ узкаго прохода, точно шумъ наводненія, неслись шаги и крики дѣтей. На одно мгновеніе все стихло, вѣроятно толпа выбѣжала на среднюю площадку, и шумъ выливался наружу. Но затѣмъ темный проходъ загудѣлъ, какъ труба, и мимо Эвелины, перегоняя другъ друга, пронеслась веселая гурьба дѣтей. У верхней ступеньки они остановились на мгновеніе, но затѣмъ одинъ за другимъ стали шмыгать мимо слѣпого звонаря, который съ искаженнымъ отъ злобы лицомъ совалъ наудачу сжатыми кулаками, стараясь попасть въ кого-нибудь изъ бѣжавшихъ.
Въ проходѣ вынырнуло вдругъ изъ темноты новое лицо. Это былъ, очевидно, Романъ. Лицо его было широко, изрыто оспой и чрезвычайно добродушно. Закрытыя вѣки скрывали впадины глазъ, на губахъ играла добродушная улыбка. Пройдя мимо прижавшейся къ стѣнѣ дѣвушки, онъ поднялся на площадку. Размахнувшаяся рука его товарища попала ему сбоку въ шею.
— Братъ!—окликнулъ онъ пріятнымъ, груднымъ голосомъ.—Егорій,—опять воюешь?
Они столкнулись и ощупали другъ друга.
— Зачѣмъ бісенятъ впустивъ?—спросилъ Егорій по-малорусски, все еще со злостью въ голосѣ.
— Нехай собі,—благодушно отвѣтилъ Романъ…—Пташки божіи. Ось якъ ты ихъ налякавъ. Де вы тутъ, бісенята…
Дѣти сидѣли по угламъ у рѣшотокъ, притаившись, и ихъ глаза сверкали лукавствомъ, а отчасти страхомъ.
Эвелина, неслышно ступая въ темнотѣ, сошла уже до половины перваго прохода, когда за ней раздались увѣренные шаги обоихъ слѣпыхъ, а сверху донесся радостный визгъ и крики ребятъ, кинувшихся цѣлою стаей на оставшагося съ ними Романа.
Компанія тихо выѣзжала изъ монастырскихъ воротъ, когда съ колокольни раздался первый ударъ. Это Романъ зазвонилъ къ вечернѣ.
Солнце сѣло, коляска катилась по потемнѣвшимъ полямъ, провожаемая ровными меланхолическими ударами, замиравшими въ синихъ сумеркахъ вечера.
Всѣ молчали всю дорогу до самаго дома. Вечеромъ долго
