какъ онѣ, величавы. Житейская пошлость стелется у ихъ ногъ; даже клевета и сплетни скатываются по ихъ бѣлоснѣжной одеждѣ, точно грязные брызги съ крыльевъ лебедя…
Маленькая знакомка Петра представляла въ себѣ всѣ черты этого типа, который рѣдко вырабатывается жизнью и воспитаніемъ; онъ какъ талантъ, какъ геній, дается въ удѣлъ избраннымъ натурамъ и проявляется рано. Мать слѣпого мальчика понимала, какое счастье случай послалъ ея сыну въ этой дѣтской дружбѣ. Понималъ это и старый Максимъ, которому казалось, что теперь у его питомца есть все, чего ему еще не доставало, что теперь душевное развитіе слѣпого пойдетъ тихимъ и ровнымъ, ничѣмъ не смущаемымъ ходомъ…
Но это была горькая ошибка.
Въ первые годы жизни ребенка Максимъ думалъ, что онъ совершенно овладѣлъ душевнымъ ростомъ мальчика, что этотъ ростъ совершается если не подъ прямымъ его вліяніемъ, то, во всякомъ случаѣ, ни одна новая сторона его, ни одно новое пріобрѣтеніе въ этой области не избѣгнетъ его наблюденія и контроля. Но когда насталъ въ жизни ребенка періодъ, который является переходною гранью между дѣтствомъ и отрочествомъ, Максимъ увидѣлъ, какъ неосновательны эти гордыя педагогическія мечтанія. Чуть не каждая недѣля приносила съ собой что-нибудь новое, по временамъ совершенно неожиданное по отношенію къ слѣпому, и когда Максимъ старался найти источники иной новой идеи или новаго представленія, появлявшихся у ребенка, то ему приходилось теряться. Какая-то невѣдомая сила работала въ глубинѣ дѣтской души, выдвигая изъ этой глубины неожиданныя проявленія самостоятельнаго душевнаго роста, и Максиму приходилось останавливаться съ чувствомъ благоговѣнія передъ таинственными процессами жизни, которые вмѣшивались такимъ образомъ въ его педагогическую работу. Эти толчки природы, ея даровыя откровенія, казалось, доставляли ребенку такія представленія, которыя не могли быть пріобрѣтены личнымъ опытомъ слѣпого, и Максимъ угадывалъ здѣсь неразрывную связь жизненныхъ явленій, которая проходитъ, дробясь въ тысячѣ процессовъ, черезъ послѣдовательный рядъ отдѣльныхъ жизней.
Сначала это наблюденіе испугало Максима. Видя, что не онъ одинъ владѣетъ умственнымъ строемъ ребенка, что въ этомъ строѣ сказывается что-то, отъ него не зависящее и выходящее изъ-подъ его вліянія, онъ испугался за участь своего питомца, испугался возможности такихъ запросовъ,
