Чувствую, что пересмотръ и дополненія въ повѣсти, выдержавшей уже нѣсколько изданій, являются неожиданными и требуютъ нѣкотораго объясненія. Основной психологическій мотивъ этюда составляетъ инстинктивное, органическое влеченіе къ свѣту. Отсюда душевный кризисъ моего героя и его разрѣшеніе. И въ устныхъ, и въ печатныхъ критическихъ замѣчаніяхъ мнѣ приходилось встрѣчать возраженіе, повидимому, очень основательное: по мнѣнію возражающихъ, этотъ мотивъ отсутствуетъ у слѣпорожденныхъ, которые никогда не видѣли свѣта и потому не должны чувствовать лишенія въ томъ, чего совсѣмъ не знаютъ. Это соображеніе мнѣ не кажется правильнымъ: мы никогда не летали, какъ птицы, однако, всѣ знаютъ, какъ долго ощущеніе полета сопровождаетъ дѣтскіе и юношескіе сны. Долженъ, однако, признаться, что этотъ мотивъ вошелъ въ мою работу, какъ апріорный, подсказанный лишь воображеніемъ. Только уже нѣсколько лѣтъ спустя послѣ того, какъ мой этюдъ сталъ выходить въ отдѣльныхъ изданіяхъ, счастливый случай доставилъ мнѣ во время одной изъ моихъ экскурсій возможность прямого наблюденія. Фигуры двухъ звонарей (слѣпой и слѣпорожденный), которыя читатель найдетъ въ гл. VI, разница ихъ настроеній, сцена съ дѣтьми, слова Егора о снахъ—все это я занесъ въ
- ↑ Въ этомъ изданіи были сдѣланы значительныя дополненія (Авт.). [Место, к которому относится это примечание, на странице не указано. — Примѣчаніе редактора Викитеки.]
