тый грустью историческаго воспоминанія. Въ ней нѣтъ событій, кровавыхъ сѣчъ и подвиговъ. Это и не прощаніе казака съ милой, не удалой набѣгъ, не экспедиція въ чайкахъ по синему морю и Дунаю. Это только одна мимолетная картина, всплывшая мгновенно въ воспоминаніи украинца какъ смутная греза, какъ отрывокъ изъ сна объ историческомъ прошломъ. Среди будничнаго и сѣраго настоящаго дня въ его воображеніи встала вдругъ эта картина, смутная, туманная, подернутая тою особенною грустью, которая вѣетъ отъ исчезнувшей уже родной старины. Исчезнувшей, но еще не безслѣдно! О ней говорятъ еще высокіе могилы-курганы, гдѣ лежатъ казацкія кости, гдѣ въ полночь загораются огни, откуда слышатся по ночамъ тяжелые стоны. О ней говоритъ и народное преданіе, и смолкающая все болѣе и болѣе народная пѣсня:
Ой, тамъ на горі, тай женці жнуть,
А по-підъ горою, по-підъ зеленою
Козаки идуть!..
Козаки идуть!..
На зеленой горѣ жнецы жнутъ хлѣбъ. А подъ горой, внизу, идетъ казачье войско.
Максимъ Яценко заслушался грустнаго напѣва. Въ его воображеніи, вызванная чудеснымъ мотивомъ, удивительно сливающимся съ содержаніемъ пѣсни, всплыла эта картина, будто освѣщенная меланхолическимъ отблескомъ заката. Въ мирныхъ поляхъ, на горѣ, беззвучно наклоняясь надъ нивами, виднѣются фигуры жнецовъ. А внизу безшумно проходитъ отряды, одинъ за другимъ, сливаясь съ вечерними тѣнями долины.
По переду Дорошенко
Веде свое військо, військо запорожське,
Хорошенько.
И протяжная нота пѣсни о прошломъ колышется, звенитъ и смолкаетъ въ воздухѣ, чтобы зазвенѣть опять и вызвать изъ сумрака все новыя и новыя фигуры.
Мальчикъ слушалъ съ омраченнымъ и грустнымъ лицомъ. Когда пѣвецъ пѣлъ о горѣ, на которой жнутъ жнецы, воображеніе тотчасъ же переносило Петруся на высоту знакомаго ему утеса. Онъ узналъ его потому, что внизу плещется рѣчка чуть слышными ударами волны о камень. Онъ уже знаетъ также, что такое жнецы, онъ слышитъ позвякиваніе серповъ и шорохъ падающихъ колосьевъ.
