Страница:Полное собрание сочинений В. Г. Короленко. Т. 3 (1914).djvu/168

Эта страница была вычитана


да еще чижолую. Другой со службы вернулся, тоже долго не думалъ: родну-те сестру прежней жены къ себѣ. Да слышь: два брата на двухъ сестрахъ женаты, да мальчонкѣ-то солдатъ и дядей роднымъ, да чуть ли и тятькой не приходится. Такъ вотъ этимъ не брезгуютъ. Охо-хо-хо-о̀… Не спать ли пора?

Водворилось не надолго молчаніе.

— Смѣшиця по Русѣ̀ пошла,—раздался черезъ минуту простодушный голосъ песочинца.

— Давно ужъ это,—сказалъ, укладываясь, солдатъ,—не со вчерашняго дни.

— Чё не давно? Вотъ теперича молока̀на опять…

— Ну, эти иная статья, другого роду. Спи-ложись, пустого не бай!

Но песочинецъ, объятый размышленіемъ о „смѣшицѣ“, которая пошла „по святой Русѣ“, долго еще не могъ улечься. Онъ сидѣлъ, ковырялъ вѣткой въ огнѣ и, увидя, что я тоже не сплю, кивнулъ лукаво въ сторону Ефима и произнесъ:

— Особа статья, говоритъ… Чего не особа статья! Самъ съ ними водитця, богамъ нашимъ молитьця не сталъ, молоко по пятницамъ жретъ. Самъ видывалъ, а то бы и баять не надо…

И онъ тоже сталъ прилаживаться на песочкѣ.

VIII.

Я поднялся и посмотрѣлъ кругомъ.

Рѣка скрылась въ темной синевѣ вечера. Луна еще не подымалась, звѣзды тихо, задумчиво мигали надъ Ветлугой. Берега стояли во мглѣ, неясные, таинственные, какъ будто прислушиваясь къ немолчному шороху все прибывающей рѣки. Поверхность ея была темна, не видно было даже „цвѣту“, только кое-гдѣ мерцали, растягивались и тотчасъ исчезали на бѣгущихъ струяхъ дрожащія отраженія звѣздъ, да порой игривая волна вскакивала на берегъ и бѣжала къ намъ, сверкая въ темнотѣ пѣной, точно животное, которое рѣзвится, пробѣгая мимо человѣка…

Артель все еще бушевала на другомъ берегу, но пѣсня, видимо, угасала, какъ нашъ костеръ, въ который никто не подбрасывалъ больше хворосту. Голосовъ становилось все меньше и меньше: очевидно, не одна ужъ удалая головушка полегла на вырубкѣ и въ кустарникѣ. Порой какой-нибудь дикій голосина выносился удалѣе и громче, но ему не удавалось уже воспламенить остальныхъ, и пѣсня гасла.

Я тоже улегся рядомъ со спящими ветлугаями, любуясь звѣзднымъ небомъ, начинавшимъ загораться золотыми отбле-