— Да? — задумчиво переспросилъ Петръ.—Какъ хочешь, въ этомъ есть какая-то тайна. И я хотѣлъ бы…
— Что ты хотѣлъ бы, мой мальчикъ?..
Черезъ нѣсколько минутъ послышались шаги, и Анна Михайловна вошла въ комнату, тревожно вглядываясь въ ихъ лица, видимо взволнованныя разговоромъ, который оборвался съ ея приходомъ.
Молодой организмъ, разъ побѣдивъ болѣзнь, быстро справлялся съ ея остатками. Недѣли черезъ двѣ Петръ былъ уже на ногахъ.
Онъ сильно измѣнился, измѣнились даже черты лица,—въ нихъ не было замѣтно прежнихъ припадковъ остраго внутренняго страданія. Рѣзкое нравственное потрясеніе перешло теперь въ тихую задумчивость и спокойную грусть.
Максимъ боялся, что это только временная перемѣна, вызванная тѣмъ, что нервная напряженность ослаблена болѣзнью. Однажды, въ сумерки, подойдя въ первый разъ послѣ болѣзни къ фортепіано, Петръ сталъ по обыкновенію фантазировать. Мелодіи звучали грустныя и ровныя, какъ его настроеніе. Но вотъ, внезапно, среди звуковъ, полныхъ тихой печали, прорвались первыя ноты пѣсни слѣпыхъ. Мелодія сразу распалась… Петръ быстро поднялся, его лицо было искажено, и на глазахъ стояли слезы. Видимо, онъ не могъ еще справиться съ сильнымъ впечатлѣніемъ жизненнаго диссонанса, явившагося ему въ формѣ этой скрипучей и тяжкой жалобы.
Въ этотъ вечеръ Максимъ опять долго говорилъ съ Петромъ наединѣ. Послѣ этого проходили недѣли, и настроеніе слѣпого оставалось все тѣмъ же. Казалось, слишкомъ острое и эгоистическое сознаніе личнаго горя, вносившее въ душу пассивность и угнетавшее врожденную энергію, теперь дрогнуло и уступило мѣсто чему-то другому. Онъ опять ставилъ себѣ цѣли, строилъ планы; жизнь зарождалась въ немъ, надломленная душа давала побѣги, какъ захирѣвшее деревцо, на которое весна пахнула живительнымъ дыханіемъ… Было, между прочимъ, рѣшено, что еще этимъ лѣтомъ Петръ поѣдетъ въ Кіевъ, чтобы съ осени начать уроки у извѣстнаго піаниста. При этомъ оба они съ Максимомъ настояли, что они поѣдутъ только вдвоемъ.
Теплою іюльскою ночью, бричка, запряженная парою лошадей, остановилась на ночлегъ въ полѣ, у опушки лѣса. Утромъ, на самой зарѣ, двое слѣпыхъ прошли шляхомъ. Одинъ вертѣлъ рукоятку примитивнаго инструмента: деревянный валикъ
