Вообще я скоро замѣтилъ, что городъ относится къ слободкѣ съ высокомѣріемъ, въ которомъ чувствовалось что-то больше обычнаго спокойнаго пренебреженія. Слободка въ свою очередь платила городу тою-же монетой.
— Господа̀-а!.. Купечество!.. — говорилъ мнѣ слобожанинъ сапожникъ, наскоро отмахивая заказанные сапоги. — Нешто настоящее, напримѣръ, купечество, въ прочіихъ мѣстахъ, такое живетъ, — какъ наши?
— А какое?
— Не знаете будто? Вѣдь ежели купецъ настоящій, такъ обязанъ онъ имѣть свой капиталъ… Самъ наживется и людямъ дастъ… А наши и сами-то въ долгу кругомъ… Изъ чужихъ рукъ смотрятъ… Да у насъ и торговать-то нечѣмъ.
— А Шкиларовъ? — спросилъ я.
— Ну, что Шкиларовъ…
И, понизивъ голосъ, онъ прибавилъ:
— Торговлей, думаете, разжились они?.. Ка-а-акъ-же! Грабительствомъ да разбоемъ. Старикъ бывало натюкается у насъ-же тутъ и пойдетъ хвастать: — „Пять, баетъ, медвѣдѐй убилъ… Да зря, — все не шубные. Шестой, говоритъ, шубный попался… Съ него, батюшки, и жить пошелъ“… И заплачетъ… Вотъ и понимайте: нѣшто это купечество?.. Настоящее?.. Какъ въ прочіихъ, напримѣръ, мѣстахъ полагается быть купечеству?..
И, швырнувъ кое-какъ отдѣланный сапогъ, онъ прибавилъ:
— Конечно, настоящему, напримѣръ, заказчику такая-ли отдѣлка требуется… А энтимъ… Живе-ётъ и такъ…
— Нѣшто у насъ, напримѣръ, ремесло? — меланхолически продолжалъ онъ. — Соберите вы сейчасъ всѣхъ давальцевъ и поставьте въ рядъ. А насупротивъ выставьте чеботныхъ. Такъ ужъ это я вамъ вѣрно говорю: на давальца придется по чеботному!..
— Да еще, — уныло подтвердилъ другой: — по зимамъ, подлецы, валеный сапогъ таскаютъ… Станетъ развѣ настоящій купецъ безперечь въ валенкѣ ползать! Настоящему давай теплую калошу. Пришелъ домой, — калоши снялъ. На ногѣ у него сапогъ… Красиво, благородно…
Зато у слобожанина много досуга. Ужъ онъ-то не страдаетъ отъ неудобствъ излишняго раздѣленія труда, — онъ лредставляетъ полную единицу своего производства. Онъ самъ сходитъ въ лѣсъ или въ поле, на досугѣ облюбуетъ. хорошую „кондовую“ березу, обойдетъ ее кругомъ, посмотритъ, подумаетъ, перейдетъ къ другой, опять вернется къ первой, срубитъ ее, обвяжетъ съ комля веревкой и вдвоемъ
