Въ его голосѣ была какая-то особенная, жалкая нота. Докторъ вдругъ выпустилъ безконечную струйку синяго дыма и, вынувъ серебряную монету, кинулъ ее на мостовую. Феноменъ поднялъ ее, поднесъ ко рту и сказалъ:
— Панъ докторъ, я отдамъ это первому бѣдняку, котораго встрѣчу… Повѣрьте слову Яна Залускаго. Ну, что же ты сталъ, продолжай,—накинулся онъ вдругъ на своего долгоусаго провожатаго.
Впечатлѣніе этой сцены еще нѣкоторое время держалось въ толпѣ, пока феноменъ принималъ ногами пищу, снималъ съ себя куртку и вдѣвалъ нитку въ иглу.
— Наконецъ, уважаемые господа, — провозгласилъ долгоусый торжественно:—ногами онъ подписываетъ свое имя и фамилію.
— И пишу поучительные афоризмы,—живо подхватилъ феноменъ.—Пишу поучительные афоризмы всѣмъ вообще или каждому желающему порознь, ногами, за особую плату, для душевной пользы и утѣшенія. Если угодно, уважаемые господа. Ну, Матвѣй, доставай канцелярію.
Долгоусый досталъ изъ сумки небольшую папку, феноменъ взялъ ногой перо и легко написалъ на бумагѣ свою фамилію: „Янъ Криштофъ Залускій, шляхтичъ-феноменъ изъ Заславскаго повѣта“.
— А теперь,—сказалъ онъ, насмѣшливо поворачивая голову,—кому угодно получить афоризмъ?.. Поучительный афоризмъ, уважаемые господа, отъ человѣка, знающаго настоящее, прошедшее и будущее…
Острый взглядъ феномена пробѣжалъ по всѣмъ лицамъ, останавливаясь то на одномъ, то на другомъ, точно гвоздь, который онъ собирался забить глубоко въ того, на комъ остановится его выборъ. Я никогда не забуду этой нѣмой сцены. Уродъ сидѣлъ въ своей телѣжкѣ, держа гусиное перо въ приподнятой правой ногѣ, какъ человѣкъ, ожидающій вдохновенія. Было что-то цинически каррикатурное во всей его фигурѣ и позѣ, въ саркастическомъ взглядѣ, какъ будто искавшемъ въ толпѣ свою жертву. Среди простой публики взглядъ этотъ вызывалъ тупое смятеніе, женщины прятались другъ за друга, то смѣясь, то какъ будто плача. Панъ Уляницкій, когда очередь дошла до него, растерянно улыбнулся и выразилъ готовность достать изъ кармана еще монету. Долгоусый проворно подставилъ шляпу… Феноменъ обмѣнялся взглядомъ съ моимъ отцомъ, скользнулъ мимо Дударева, почтительно поклонился матери, и внезапно я почувствовалъ этотъ взглядъ на себѣ…
