Однажды, когда мы сидѣли такимъ образомъ, погруженные въ созерцаніе неподвижныхъ поплавковъ, съ глазами, прикованными къ зеленой глубинѣ бадьи,—изъ дѣйствительнаго міра, т. е. со стороны нашего дома проникъ въ нашъ фантастическій уголокъ непріятный и рѣзкій голосъ лакея Павла. Онъ, очевидно, приближался къ намъ и кричалъ:
— Панычи, панычи, э-эй! Идить бо до покою!
„Идти до покою“,—значило идти въ комнаты, что насъ на этотъ разъ нѣсколько озадачило. Во-первыхъ, почему это просто „до покою“, а не къ обѣду, который въ этотъ день, дѣйствительно, долженъ былъ происходить ранѣе обыкновеннаго, такъ какъ отецъ не уѣзжалъ на службу. Во-вторыхъ, почему зоветъ именно Павелъ, котораго посылалъ только отецъ въ экстренныхъ случаяхъ,—тогда какъ обыкновенно отъ имени матери звала насъ служанка Килимка. Въ-третьихъ, все это было намъ очень непріятно, какъ будто именно этотъ несвоевременный призывъ долженъ вспугнуть волшебную рыбу, которая какъ разъ въ эту минуту, казалось, уже плыветъ въ невидимой глубинѣ къ нашимъ удочкамъ. Наконецъ, Павелъ и вообще былъ человѣкъ слишкомъ трезвый, отчасти даже насмѣшливый, и его излишне серьезныя замѣчанія разрушили не одну нашу иллюзію.
Черезъ полъ-минуты этотъ Павелъ стоялъ, нѣсколько даже удивленный, на нашемъ дворикѣ, и смотрѣлъ на насъ, сильно сконфуженныхъ, своими серьезно-выпучѣнными и слегка глуповатыми глазами. Мы оставались въ прежнихъ позахъ, но это только потому, что намъ было слишкомъ совѣстно, да и некогда уже скрывать отъ него свой образъ дѣйствій. Въ сущности же, съ первой минуты появленія этой фигуры въ нашемъ мірѣ,—мы оба почувствовали съ особенной ясностью, что наше занятіе кажется Павлу очень глупымъ, что рыбу въ бадьяхъ никто не ловитъ, что въ рукахъ у насъ даже и не удочки, а простыя вѣтки тополя, съ мѣдными булавками, и что передъ нами только старая бадья съ загнившей водой.
— Э?—протянулъ Павелъ, приходя въ себя отъ первоначальнаго удивленія.—А що се вы робитѣ?
— Такъ…—отвѣтилъ братъ угрюмо.
Павелъ взялъ изъ моихъ рукъ удочку, осмотрѣлъ ее и сказалъ:
— Развѣ жъ это удилищѣ? Удилища надо дѣлать изъ орѣшника.
Потомъ пощупалъ нитку и сообщилъ, что нуженъ тутъ кон-
