— Опомнись, милостивый пане! Гдѣ-же это видано, чтобы къ ночи, да еще въ бурю, людей по темному лѣсу за птицей гонять?
Вотъ онъ какой былъ смѣлый! Другіе, извѣстное дѣло, панскіе „крѣпаки“, боятся, а онъ—вольный человѣкъ, козацкаго рода. Привелъ его небольшимъ хлопцемъ старый козакъ-бандуристъ съ Украйны. Тамъ, хлопче, люди что-то нашумѣли въ городѣ Умани. Вотъ старому козаку выкололи очи, обрѣзали уши и пустили его такого по свѣту. Ходилъ онъ, ходилъ послѣ того по городамъ и селамъ и забрелъ въ нашу сторону съ поводыремъ, хлопчикомъ Опанасомъ. Старый панъ взялъ его къ себѣ, потому что любилъ хорошія пѣсни. Вотъ старикъ умеръ,—Опанасъ при дворѣ и выросъ. Любилъ его новый панъ тоже и терпѣлъ отъ него порой такое слово, за которое другому спустили бы три шкуры.
Такъ и теперь: осердился было сначала, думали, что онъ козака ударитъ, а послѣ говоритъ Опанасу:
— Ой, Опанасъ, Опанасъ. Умный ты хлопецъ, а того, видно, не знаешь, что межъ дверей не надо носа совать, чтобы какъ-нибудь не захлопнули…
Вотъ онъ какую загадалъ загадку! А козакъ таки сразу и понялъ. И отвѣтилъ козакъ пану пѣсней. Ой, кабы и панъ понялъ козацкую пѣсню, то, можетъ бы, его пани надъ нимъ не разливалась слезами.
— Спасибо, пане, за науку,—сказалъ Опанасъ,—вотъ-же я тебѣ за то спою, а ты слушай.
И ударилъ по струнамъ бандуры.
Потомъ поднялъ голову, посмотрѣлъ на небо, какъ въ небѣ орелъ ширяетъ, какъ вѣтеръ темныя тучи гоняетъ. Наставилъ ухо, послушалъ, какъ высокія сосны шумятъ…
И опять ударилъ по струнамъ бандуры.
Эй, хлопче, не довелось тебѣ слышать, какъ игралъ Опанасъ Швидкій, а теперь ужъ и не услышишь! Вотъ-же и не хитрая штука бандура, а какъ она у знающаго человѣка хорошо говоритъ. Бывало, пробѣжитъ по ней рукою, она ему все и скажетъ: какъ темный боръ въ непогоду шумитъ, и какъ вѣтеръ звенитъ въ пустой степи по бурьяну, и какъ сухая травинка шепчетъ на высокой козацкой могилѣ.
Нѣтъ, хлопче, не услыхать уже вамъ настоящую игру! ѣздятъ теперь сюда всякіе люди, такіе, что не въ одномъ Полѣсьѣ бывали, но и въ другихъ мѣстахъ, и по всей Украйнѣ: и въ Чигиринѣ, и въ Полтавѣ, и въ Кіевѣ, и въ Черкасахъ. Говорятъ, вывелись ужъ бандуристы, не слышно ихъ уже на ярмаркахъ и на базарахъ. У меня еще на
